– Когда ты тренировался в последний раз? – резко спросил
Арей.
Меф поднял глаза и описал ими дугу, что должно было означать
«давно и очень давно».
– Так я и думал. Это заметно.
Меф обиделся. Стоял на кулаках, обливался, подтягивался, и
услышать такое.
– Откуда? Что, у меня такой дохлый вид?
– Расхлябанный, – уточнил мечник. – У того, кто работает
регулярно и костьми ложится в зале, вид собранный и одновременно не вызывающий.
Расхлябанный же у среднетренированных. У гопников, магазинной охраны и просто
мелкой шпаны, которые, может, и дерутся, но так… на троечку.
Взгляд Арея был скорбен. Так тренер смотрит на бросившего
тренировки парня, подававшего большие надежды.
– Что ж, тем лучше. Тем проще… – добавил Арей и замолчал.
Мефодий терпеливо ждал, чтобы узнать, что именно лучше.
– Если хочешь убить сильного мужчину и получить его землю –
не делай этого сразу! Он будет сопротивляться, размахивать дубиной и, глядишь,
еще тебя ушибет. Лучше прикати ночью к его воротам тележку с золотом, а сам
спрячься и наблюдай издали. Он заестся, разнежится и умрет сам от ожирения
сердца. А там приходи и забирай все, что он имел раньше, потому что с собой он
ничего не унесет, – произнес наконец Арей.
– Не понял! – сказал Меф.
– Не обращай внимания… Это я так, о своем!
Арей неторопливо встал, сразу сделавшись выше Мефа, и
заботливо снял с его плеча соринку. Буслаеву такая забота не понравилась. Он бы
предпочел, чтобы мечник на него орал. Ласковый Арей – это страшно.
– В общем, так, синьор помидор! Буду краток! Ты много брал у
мрака. Пользовался нашей силой, гостеприимством, нашими рунами, нашим мечом и
много чем еще. Ты захотел стать светленьким – и скатертью дорожка! Но сперва
заплати за прокат!
– Как?
– Ну лучше всего, конечно, было бы отдать эйдос. Просто и
без фокусов. Тогда можно было бы избежать многих неприятных минут, – сказал
Арей почти просительно.
– Я не согласен, – упрямо произнес Меф.
Мечник кивнул.
– Примерно так я и думал. И сам не гам, и другому не дам. А
жаль: в моем дархе ему было бы неплохо.
– Вы представления не имеете, что происходит у вас в дархе,
– заметил Меф.
Арей не спорил. Действительно, все, что творится внутри
дарха, тайна даже для темного стража. Как Мамзелькина не хозяйка своей косы,
так и страж мрака – дарха. Да и можно ли сказать, например, что собака –
хозяйка своего ошейника, а жмот – хозяин собственной копилки?
– Как хочешь. В таком случае тебе предстоит бой, – сказал
Арей.
– Я пас, – возразил Меф.
Арей брезгливо скривился. Сам он в жизни не отказался ни от
одного боя.
– Струсил?
– Ни «да» ни «нет», – честно сказал Меф. – Но мне надоело. У
мрака много стражей, и, если биться с каждым по очереди, рано или поздно меня,
конечно, ухлопают.
Арей провернул стул на ножке и коленом оперся о его сиденье.
– Даже, скорее, рано, учитывая твою лень. Но могу тебя
успокоить. Много боев не будет. Будет один, последний. Если тебя убьют, свет
заберет твой эйдос. Если им так нужна эта искорка – пускай! Согласен?
– Нет.
– Почему?
– Потому. Не хочу, и все. Самый последний, самый-самый
последний, последний на ниточке… Идите вы! – неосторожно сказал Меф.
Почему-то Арей не вспылил. Даже зачем-то оглянулся. Идти
было некуда. Позади стена.
– Отказаться ты не можешь, – сказал мечник. – Пока у тебя
наше, ты – наш. Такая вот разборка в детском саду! Трое зажали одного за
беседкой и говорят: «Если не хотел с нами дружить, нечего было набивать карманы
нашими конфетами!»
– Может, он думал, что это просто конфеты? – угрюмо
предположил Меф.
– Угу. Просто посреди садика лежит куча конфет и умоляет:
«Мальчик, возьми нас, пока нас птичка не склевала!» Нет, синьор помидор, боя
тебе не избежать. Даже свет не сможет тебя отмазать, поверь. Можешь уточнить у
своей охранницы.
Меф внимательно посмотрел на Арея и поверил. Все-таки он
знал его хорошо. Мечник способен был лгать, но в данный момент он не лгал.
– Ну так и быть… Если рубиться с каким-нибудь доходягой, то,
может, я еще и потяну, – проворчал Буслаев.
Мечник хлопнул его по плечу.
– Слушай! Да ты всех наших знаешь! Прямо в самую точку! С
неповоротливым грубым мужланом, который вечно лезет в драку и удивлен, почему
его еще не убили.
– И кто это? – спросил Меф, подозревая самое худшее.
– Я, – сказал Арей.
Барон мрака ожидал негодования, страха, удивления, но если
Меф и застыл, то не больше чем на несколько мгновений. Затем он отступил на
шаг, и в руке у него полыхнул меч.
– Я готов, – сказал он.
Арей неприязненно посмотрел на выщербленный клинок Древнира,
знакомый ему едва ли не лучше, чем самому Мефу.
– Мы куда-то опаздываем? Что за дикая спешка умереть? –
раздраженно спросил Арей.
– Смысла тянуть все равно нет, а я буду меньше бояться, –
сказал Меф.
Это только кажется, что все главные решения принимаются
долго. Они долго подготавливаются, часто всей жизнью. Принимаются же мгновенно.
Арей задумался. Тряхнул головой. Изрубленная ладонь начала
медленно подниматься к плечу, где должен был материализоваться его собственный
двуручник, но внезапно опустилась и разжалась.
– Нет. Не сейчас… – сказал он. – Я убиваю воинов, но не режу
телят на бойне. Мне будет проще прикончить тебя, если ты хотя бы слегка
восстановишь форму.
– Нет, – произнес Меф упрямо. – Мне плевать, как вам будет
проще! Я не обязан заботиться о моральном комфорте того, кто собирается меня
убивать.
Ноздри Арея расширились. Так резко с ним не говорила даже
Варвара. А мальчик-то вырос! Давно ли он бегал по резиденции мрака, попискивал
ломающимся голоском, доводил обидчивого Мошкина и вместе с буйным Чимодановым
устраивал засады комиссионерам?
– Вот так вот? – озадаченно спросил Арей.
