– Конечно. У меня есть кредитные карты, удостоверение члена
гольф-клуба и разные другие бумаги, но я не вижу повода предъявлять их вам.
Водительские права – вполне достаточное доказательство, они выданы всего шесть
месяцев назад.
– Однако, я предпочел бы, чтобы вы показали мне те, другие
бумаги, – сказал Мейсон.
Посетительницу охватило бешенство. Но она сдержалась, без
слов вытащила несколько карточек и удостоверений и протянула адвокату.
Мейсон вынул ручку, взял лист бумаги и стал списывать данные
документов с датами и номерами.
– Разве это обязательно? – спросила Хелен Ридли.
– Мне так кажется.
– Что ж, отлично, – сказала она сквозь стиснутые зубы.
Мейсон, списав все сведения, подал ей документы. Забирая
бумаги она, словно случайно, коснулась пальцами руки Мейсона и одарила его
обворожительной улыбкой.
– А теперь, когда мы справились с неприятной частью моего
визита, не могли бы мы стать друзьями?
– Мы еще не справились с неприятной частью вашего визита, –
усмехнулся Мейсон. – Вы являетесь владельцем этой квартиры, то есть снимаете
ее. Что из этого следует?
– Мой хороший знакомый мистер Хайнс уполномочен на любые
действия, связанные с этой квартирой.
– С содержимым квартиры тоже?
– Да.
Мейсон обратился к Делле Стрит:
– Будь добра, Делла, напиши то, что я сейчас продиктую.
«Удостоверяется, что нижеподписавшаяся Хелен Ридли является
и в течение шести месяцев была жильцом квартиры номер триста двадцать шесть в
жилом доме под названием Сиглет Мэнор, находящемся на Восьмой улице. Я,
нижеподписавшаяся, решительно заявляю, что являюсь исключительной владелицей
всех предметов, находящихся в упомянутой квартире. Заявляю далее, что мистер
Роберт Доувер Хайнс, является моим уполномоченным агентом и полноправным
представителем по отношению к моей квартире и всех находящихся в ней предметов.
Он может по собственному усмотрению позволять другим лицам входить в упомянутую
квартиру и находиться там долго, пока этого желает мистер Хайнс, и на
выдвинутых им условиях. Эти лица могут, с согласия Роберта Доувера Хайнса,
использовать, перемещать или другим способом использовать все вещи, находящиеся
в вышеупомянутой квартире, а также моими одеждами, косметическими средствами,
предметами туалета и всеми другими вещами, которые находятся в вышеупомянутой
квартире. Я, нижеподписавшаяся Хелен Ридли, подтверждаю, что все, сделанное
Робертом Доувером Хайнсом в отношении моей квартиры, совершено с моего ведома и
согласия, и соглашаюсь соблюдать все условия, принятые им в связи с этой
квартирой».
– Делла, оставь место для подписи и принеси свою нотариальную
печать.
– У меня такое впечатление, что вы пошли ва-банк, –
возразила Хелен Ридли.
Мейсон посмотрел ей в глаза и улыбнулся:
– Да.
Когда Делла Стрит вышла, чтобы перепечатать документ на
машинке, Мейсон закурил сигарету и сел в кресле поудобнее.
– Теперь неприятная часть вашего визита закончена и мы можем
стать друзьями.
– Но теперь у меня нет желания заводить с вами дружбу, –
ответила она, в ее глазах блеснул гнев.
Мейсон улыбнулся.
– Вы, очевидно, знаете, что делает Хайнс?
– Конечно.
– Какова причина всего этого?
– Чисто личные дела.
– Я должен знать.
– Документ, который я должна подписать, полностью страхует
вашу клиентку.
– Он обеспечит ей безопасность только при условии, что я
буду знать, в чем суть дела.
– Не вижу повода, чтобы я должна была вас во все посвящать.
– В случае, если вы откажетесь от объяснений, необходимо
будет усилить формулировку документа.
– Если вам удастся еще более усилить документ, то я готова
проглотить его по вашему желанию.
Мейсон нажал кнопку на своем столе. Когда в дверях его
кабинета появилась Делла Стрит, он сказал:
– Принеси блокнот, Делла, я хотел бы кое-что добавить в тот
документ.
Хелен Ридли сидела сжав губы. Делла Стрит вернулась с
блокнотом, села на свое кресло у стола Мейсона и приготовилась записывать.
Адвокат начал диктовать:
«Мне также известно, что вышепоименованный Роберт Доувер
Хайнс, поместил в квартире, о которой говорилось, лиц, из которых одно получило
инструкции от мистера Хайнса пользоваться именем Хелен Ридли. Настоящим я
позволяю использовать мое имя, подписываться им или выдать себя за меня этому
лицу, во время и при обстоятельствах, содержащихся в инструкциях моего
уполномоченного, мистера Роберта Доувера Хайнса. Настоящим я отказываюсь от
всякого рода претензий к указанным лицам по поводу использования моего имени и
соглашаюсь освободить от всякой ответственности за ущерб, причиненный в
результате использования моего имени. Обязуюсь так же возместить этому лицу все
финансовые потери, вызванные действиями согласными инструкции вышеупомянутого
Роберта Доувера Хайнса.»
Хелен Ридли вдруг вскочила на ноги. Из сумочки, которая
слетела у нее с колен и с грохотом упала на пол, часть вещей высыпалась на
ковер.
– Вам что, кажется, что я подпишу что-либо подобное? –
взорвалась она. – Это переходит все границы здравого смысла. Это нагло, это…
это… было бы самоубийством.
Мейсон с нарочитой сладостью прервал этот взрыв возмущения.
– Обращаю ваше внимание, что лучше было бы довериться мне и
сказать, что послужило причиной этого дела. Я говорил вам, что в противном
случае буду вынужден усилить формулировку этого документа.
– Но это же абсурд… это идиотизм! Ведь с таким документом
эта девушка могла бы пойти в банк и выписать чек на пять тысяч долларов,
подписывая его моим именем, а потом спокойно выйти оттуда, показав мне язык.
– Конечно могла бы, – сказал Мейсон, – естественно, при
условии, что ваш представитель Хайнс дал бы ей подобные инструкции.
– Хайнс не является моим представителем до такой степени.
– И потому будет лучше, если вы расскажете мне немного о
Хайнсе и о степени, в которой он вас представляет.
– Я сказала все, что намеревалась сказать.
– Мне очень неприятно, но либо я получу от вас информацию,
либо вы подпишите этот документ. Перепиши его, Делла, пожалуйста. Соберите же
свои вещи с ковра, мисс Ридли. И еще, на всякий случай: если вы носите в
сумочке оружие, то должны иметь на это разрешение.
