– Делайте, что хотите, – сказала она. – Я вас не знаю и
позвоню в полицию, если вы не уйдете.
Мейсон повысил голос:
– Когда ваш муж напустил на вас детективов и вы решили…
Они услышали звук поспешно отодвигаемого засова. Двери резко
распахнулись и Мейсон оказался под обстрелом полных возмущения глаз.
– Вы самый отвратительный из всех людей… – она замолчала при
виде Пола Дрейка.
– Входи смелее, Пол, – предложил Мейсон.
– Да, сердечно приглашаю, – язвительно сказала она. – Каждый
знакомый мистера Мейсона приятен мне в любое время дня и ночи. Прошу войти. А
может быть, вы останетесь на ужин?
Мужчины прошли в комнату. Мейсон закрыл за собой дверь и
начал:
– Для нас всех будет лучше, если вы перестанете
притворяться, миссис Ридли.
– На самом деле?
– Нет повода, по которому мы не могли бы быть друзьями, –
продолжал Мейсон вежливо. – У вас неплохой темперамент и когда вы злитесь, то
теряете чувство меры. Но я заметил одно: если вы замечаете, что почва уходит
из-под ног, вы можете успокоиться и действовать совершенно иначе. Вы были бы
хорошим адвокатом.
– Правда? Вы даже не знаете, какую любезность вы мне
оказали. А теперь, что вы хотите?
– У нас нет времени на приятные светские разговоры, – сказал
Мейсон. – Мы хотим полной информации.
– От меня вы узнали все.
– Позвольте мне представить Пола Дрейка, шефа «Детективного
Агентства Дрейка». Я нанял его для расследования этого дела.
– Как поживаете, мистер Дрейк? Приятно познакомиться. Я так
много о вас слышала. Прошу чувствовать себя как дома. Вы хотите, наверное,
увидеть мой дневник? И ознакомиться с полным списком моих знакомых? А может,
несколько интимных фотографий?
Игнорируя ее иронический тон, Мейсон сказал:
– Конечно, мы могли бы устроить это совершенно другим
способом, если бы это было так необходимо.
– Это шантаж?
– Можете понимать и так.
– Не терплю шантажа.
– И меня тоже, – спокойно сказал Мейсон. – Вы можете
углубить это чувство. А сейчас вы, может быть, скажете, как выглядит наш счет?
Она минуту внимательно смотрела на адвоката и неожиданно
улыбнулась:
– Люблю борцов.
Мейсон молчал.
– Я знаю, – продолжала она, – вы думаете, что это уловка.
Еще одна уловка, о которых вы только что говорили. Что я пробую каким-то новым
способом отрезать вам дорогу к чему-то, чего вы добиваетесь. Но это не так.
Просто я решила принять вашу игру.
– Тогда вы должны закатать рукава, – заметил Мейсон.
– Вы виделись с моим мужем?
– Да.
– Вы умеете определять характер человека?
– Я часто должен полагаться на это умение.
– Значит, вы знаете Орвиля – неспокойный, кипящий,
болезненно ревнивый и воинственный, вызывающий, гордый, навязывающий свою волю
и достигающий успехов.
– Довольно большой список прилагательных, – заметил Мейсон.
– Это сложный человек. Он добивается успехов в делах, потому
что мало кто может сопротивляться силе, с которой он бросается на дело, или
постоянному натиску, с которым он действует позже. В нем нет спокойствия и
потому люди, с которыми он имеет дело, тоже не могут быть спокойны.
– Могу себе представить, что значит быть его женой.
– Не так трудно быть его женой – по настоящему трудно
перестать ею быть.
– Продолжайте.
– Этот человек очаровал меня – своей страстью, своим
постоянным желанием быть первым во всем. До этого я никогда не встречала
кого-либо подобного. Уже одно это было плохим признаком, потому что мне
казалось, что я знаю все типы людей и могу классифицировать любого в течение
пятнадцати минут.
– Мистер Ридли не поддавался классификации? – спросил
Мейсон.
– Не в течение пятнадцати минут.
– Но теперь вы его уже классифицировали?
– Да.
– И он вам уже надоел?
– Это не совсем так. Мне кажется, что я никогда не любила
его. Я была просто восхищена его личностью. Как каждый, кто с ним встречался, я
была поражена силой его характера. Он пожелал меня с той самой минуты, как
впервые увидел, а когда он чего-то хочет, то сразу же начинает убирать
препятствия.
– Результатом было то, что вы вышли за него замуж, – сказал
Мейсон. – Все эти ваши размышления появились после свадьбы.
– Нет, это попытка объяснить то, что произошло позже.
– А что произошло?
– Приблизительно шесть месяцев назад я влюбилась. Влюбилась
по-настоящему, впервые в жизни.
– И что вы сделали?
– Я совершила самую большую ошибку, которую может совершить
женщина.
– Но весьма распространенную, – заметил Мейсон.
– Вы меня совершенно не поняли, – нетерпеливо встряхнула она
головой. – Я не это имела в виду. Я пошла к Орвилю и сказала ему, что встретила
человека, который мне нужен, что я хочу развода и что хотела бы все устроить
по-доброму, без скандалов.
– Это и была ваша ошибка?
– Несомненно. Мне нужно было сказать Орвилю, что выходя за
него замуж я не была уверена в том, что эта связь будет постоянной, что только
сейчас я поняла, как он мне нужен и что я хочу остаться с ним до конца жизни –
он сам бы постарался со мной расстаться. Конечно, я знала, что у него есть
какие-то увлечения, трудно ожидать, что такой мужчина сможет долго
удовлетворяться одной женщиной. Это не означает, что он не интересовался мной.
Это была его страсть завоевателя, которая давала себя знать при виде каждой
новой женщины. Если бы я действовала тогда разумно, сделав выводы из знания его
характера, то была бы свободна.
– Следовательно, вы пошли к мужу и рассказали ему чистую
правду? И что произошло?
– Если бы вы его знали, то сразу бы сказали, что нетрудно было
предвидеть его реакцию. Я была его женой, его личной собственностью и он не
намеревался от меня отказываться. Ведь он – великий Орвиль Ридли. Я должна была
его любить. Я не могла любить никого, кроме него. Преступлением было думать,
что пользуясь его вниманием можно было хотя бы заинтересоваться другим
мужчиной. И произошло то, что и следовало произойти. Он стал вдруг относиться
ко мне враждебно и так же враждебно он настроен к мужчине, который угрожает его
собственности.
