— Вот видишь, Жорик, как ты девочку напугал. Еще немного — и
она сознание потеряет.
Я, вздрогнув, посмотрела на них. Тот, что был постарше,
улыбнулся во весь рот и сказал:
— Ладно, малышка, хватит в дверях стоять. Проходи, садись за
стол. Кофейку выпей. Расслабься и чувствуй себя как дома. А на Жорика внимания
не обращай. Он парень добрый, просто у него внешность такая. Его с самого
младенческого возраста боятся. Он, когда родился, весил пять килограммов, да и
роста был немалого. А потом анаболиками увлекся. Глотает их банками. Девки его
и в самом деле любят. За таким, как он, как за каменной стеной. Если ты будешь
хорошей девочкой и сделаешь то, что мы тебе скажем, ты тоже с Жориком можешь
подружиться. Если, конечно, захочешь. А если не будешь нас слушать, Жорик
разозлится. Тогда уж пеняй на себя. Он вон какой огромный. В миг разорвать
может. И мы тут не сможем помочь. Даже вдвоем. У Жорика одна ручища чего стоит.
Так что сядь за стол и будь умницей.
Я несколько раз оглянулась на гориллу и села в кресло. Жорик
улыбнулся и опустился на табуретку. Табуретка не ьыдержала и с треском
развалилась на куски. Жорик упал на пол и сквозь зубы выругался:
— Понаделали мебели, блин, даже нормально не посидишь!
Совдеповская поди!
— Совдеповская, — машинально кивнула я и с грустью
посмотрела на сломанную табуретку. Затем вспомнила подпаленный Сережкин ковер.
Что значит моя табуретка по сравнению с его прожженным ковром? Да ничего!
— Завтра новую куплю, — махнула я рукой и сделала
безразличное выражение лица.
— Денег, наверное, много, — улыбнулся седоволосый мужик и
перевел взгляд на гориллу. — Жорик, садись-ка ты на пол. У девки вся мебель
такая сопливая. Это тебе не канадский дуб. Мы здесь долго не задержимся. И так
уж порядком засиделись.
— Простите, а как вы попали в мою квартиру? — вежливо
поинтересовалась я.
— А что в нее попадать! — возмутился Жорик. Я посмотрела на
его огромные ручищи и тяжело вздохнула:
— Оно и верно. С такими-то ручищами никаких отмычек не надо.
Стоит вам на любую дверь надавить, она сама откроется.
— Надо же, какие мы догадливые, — усмехнулся Жорик и сел на
пол. — Хорошо, хоть полы крепкие, — постучал он кулаком по паркету.
— Полы крепкие, не беспокойтесь. На другой этаж точно не
провалитесь, — подтвердила я. Затем перевела взгляд на седоволосого мужчину. —
А что вас, собственно, ко мне привело?
— Мы тут с трех ночи кукуем, — зло отозвался он. — Думали,
что ты девушка порядочная, в своей кроватке спишь, а, оказалось, ошиблись. В
ночном клубе, наверное, была?
— Нет. Я по ночным клубам не хожу. Я провела ночь с любимым
мужчиной.
— Даже так… А ты своему мужчине уже рассказала свою
сердечную тайну?
— Какую?
— О портфеле с пятьюдесятью тысячами долларов.
Я почувствовала, как закружилась голова и потемнело в
глазах.
— Я что-то не пойму, о каком портфеле вы говорите.
— Я говорю о портфеле другого твоего любимого мужчины,
который совсем недавно так по-глупому погиб.
Достав платок, я смахнула пот со лба и постаралась взять
себя в руки.
— У меня только один любимый мужчина. Тот, с которым я
встречалась сегодня ночью. У меня нет привычек встречаться с несколькими
мужчинами одновременно. Кроме того, все мои знакомые, слава Богу, живы и
здоровы. Мне кажется, вы меня с кем-то путаете.
Жорик почесал пятку и с ненавистью посмотрел на меня.
— Петрович, она, по-моему, колоться не собирается. Я же вам
сразу говорил, что баба непростая и над ней придется изрядно поработать. Была
бы простая, Топор бы к ней не ходил. У него жена в сто раз красивее, но он
именно на эту повелся. Придется ее малость изуродовать, чтобы она сдала то
место, где спрятала портфель. Квартиру мы всю обыскали. Скорее всего, она
портфель из квартиры унесла. Может, спрятала у того мужика, с которым сегодня
ночью кадрила?
Слушая Жорика, я опустила глаза и попыталась что-нибудь
придумать. Но в голове был полный бардак. Наконец, кое-как уняв дрожь, я
жалобно произнесла:
— Ну когда же все это закончится! Убили какого-то Топора, а
с меня за него спрашивают. Я что, крайняя, что ли! У нас в подъезде вон сколько
квартир, почему все думают, что он приходил именно ко мне…
— А кто это «все»? — заинтересовался седой.
— Вы не первые пришли по этому поводу. Вчера другие были. И
всем нужен какой-то портфель, которого я в глаза не видела. Намедни двое
заявились. Один лысый, другой рыжий. Провели со мной воспитательную работу и
ушли. Сказали, что на днях могут опять наведаться.
Мужчины переглянулись и потянулись за сигаретами.
— Собирайся, поехали, — твердым голосом сказал седой.
— Куда? — опешила я.
Дока портфель не найдется, у нас поживешь. А там видно
будет, что с тобой дальше делать. Ты — единственная, к кому в этом доме мог
приходить Топор. Тем более, что диспетчерша, которая в тот день в РЭУ дежурила,
раскололась и сказала нам о том, что какая-то девушка, застрявшая в лифте,
просила срочно вызвать ремонтную бригаду, потому что в лифте лежит труп. Нас
эта информация сильно заинтересовала. Пришлось бабульку немного припугнуть,
чтобы она ментам не настучала. Так что менты об этом случае не знают. Странно
как-то получается! Топор зашел в лифт с портфелем. Крот его замочил. Лифт уехал
наверх, а когда вернулся, в кабине уже никакого портфеля не было. Прямо мистика
какая-то! Вот мы и подумали, что в лифте ты застряла…
— Не я, — отчаянно замотала я головой. — У нас в подъезде
еще три девушки живут!
— А те девушки нам не подходят. Топор бы с такими не стал
иметь никаких дел. Ты здесь одна такая яркая пташечка. Так что давай не дури,
девочка. Собирайся, поехали.
— Вы что, меня пытать, что ли, собрались? — с трудом
разлепляя губы, прошептала я.
— Если надо, то и пытать будем. Это в том случае, если ты
по-хорошему портфель не отдашь, — оскалился Жорик. — Я из тебя могу прямо
сейчас этот портфель вытрясти, только шумиху поднимать не хочу. Дом панельный,
слышимость стопроцентная. Зачем людей пугать? Лучше мы с тобой поедем в то
место, где покричать можно. Там никто не услышит.
— А может, не стоит? Я вам всем на свете клянусь, что
никакого Топора не знаю и никакого портфеля в глаза не видела. Вы еще раз все
проверьте. Это не я была, клянусь!
