— Как ты могла такое подумать! Если я обещала вернуться, то,
значит, вернусь.
— Я думала, что с тобой что-то случилось…
— Все нормально, — отстранив Карину, я укоризненно покачала
головой. — А кто разрешил тебе вставать?
— Никто, — засмеялась она, вытирая слезы. — Я прекрасно себя
чувствую. Мне эти чертовы капельницы даром не нужны. Врачи в шоке. Они вообще
не верят, что такое возможно. Ты видела Сергея?
— Я только что от него. Он пьянствует на даче и повсюду ищет
твое тело. Ему нужно свидетельство о смерти, а без тела не бывает
свидетельства.
— Знаешь, а я любила его… Наверное, так же слепо, как и ты,
— грустно улыбнулась Карина. — Когда я выходила за него замуж, вдрызг
разругалась с родителями… Ведь он был нищий студент, тощий, как церковная мышь.
Папа называл его голожопым, а мама всегда жалела меня…
— Не надо. Не вспоминай об этом. Тебе, наверное, неприятно.
— Я обняла Карину за плечи и чуть слышно шепнула: — Как ты посмотришь на то,
чтобы завтра нанести ему визит?
— Положительно, — засмеялась Карина. — Мы пойдем вместе и
сделаем так, что он запомнит этот визит надолго… Впрочем, долго он не проживет,
— подумав, добавила она. — Ты уедешь?
— Да. Я поеду ночевать к знакомому. Если ты не хочешь
оставаться в больнице, я могу взять тебя с собой. Выспишься, приведешь себя в
порядок и подготовишься к встрече со своим муженьком.
Вместо ответа Карина захлопала в ладоши и стала собираться.
Через несколько минут мы уже сидели в попутке и ехали к Толику. Карина
задремала, положив голову мне на плечо. От волос ее пахло лекарствами. В
больничном халате и казенных тапочках выглядела она нелепо и в то же время
трогательно, как девчонка, убежавшая из дома и много настрадавшаяся на своем
пути… Мы обе любили одного мужчину, мы обе страдали и были счастливы, но Карине
было намного тяжелее, чем мне. Она до последнего верила Сергею, нисколько не
сомневаясь в его искренности. Она отдала ему все и… оказалась ненужной, как до
конца использованная вещь… Вздохнув, я прижала Карину к себе и ласково
поцеловала в покрытую едва заметными конопушками щеку.
Глава 25
Подъехав к дому Толика, мы зашли в подъезд, поднялись на
этаж и позвонили в дверь. Через несколько секунд дверь распахнулась, и Толик,
ни слова не говоря, провел нас в зал. Мой любимый мордоворот сидел с
прискорбным видом, пил текилу и нюхал лимон. Увидев Карину, он вытаращил глаза
и, как изваяние, застыл со стаканом в руках.
— Милый, если бы ты только знал, как сильно я по тебе
скучала, — нежно проворковала я, усаживаясь к нему на колени.
— Ага, так скучала, что шастала неизвестно где целую ночь, —
буркнул мордоворот недовольным голосом.
— Извини. Впредь я буду послушной, — чмокнула я его в нос.
Затем посмотрела на Карину и дружелюбно произнесла:
— Карина, садись к столу. Чувствуй себя как дома. Ты здесь в
безопасности.
Карина села в кресло, вытащила из пачки сигарету и закурила.
Мордоворот покосился на мой пакет и, нахмурив брови,
спросил:
— Там, что, пушка, что ли?
— Откуда ты знаешь?
— Я же говорил, что у меня на оружие чутье.
— У тебя не глаза, а рентген. Ну да, пушка.
— Где взяла?
— У старого знакомого. Я решила, что ему она ни к чему, а
мне будет намного спокойнее и безопаснее.
— Ты что, решила теперь везде с пушкой ходить?
— Решила.
Олег перевел взгляд на Карину.
— Насколько я понял, это жена того придурка, которого ты
любила?
— Да, ты угадал. — Посмотрев на Толика, я спросила: — Олег,
я могу говорить при твоем товарище?
— Конечно, Толик мне как брат.
— Тогда слушай. — Я подошла к столу, наполнила бокалы
шампанским, один из них протянула Карине и начала рассказывать все с самого
начала. Услышав о том, как я хотела устранить соперницу, Карина заметно
напряглась, бокал в ее руке задрожал. Я села на подлокотник кресла и обняла ее
за плечи.
— Карина, прости меня, на меня словно затмение какое-то
нашло… Мысль об убийстве внушил мне братец твоего мужа. Тебе при любом раскладе
грозила смерть, а ответственность они хотели свалить на меня…
Карина прижалась щекой к моей руке.
— А что было дальше… сегодня? — спросила она.
Перед больницей я заехал к Сергею. Он не просыхает со вчерашнего
дня. Повсюду ему мерещится твой труп. Он не может вернуться в город, не
обнаружив труп. Нет трупа, нет и доказательств того, что человек умер. А без
свидетельства о смерти, он не получит ни цента от твоих родителей. Я привела
его на берег реки, дала в руки лопату и приказала копать. Якобы труп спрятан в
песчаном холмике у опушки леса… А потом я взяла камень и трахнула его по шее. С
ним все в порядке, полежит на свежем воздухе, очухается и пойдет домой…
— Да, подруга, с самой первой минуты, как я тебя увидел, я
сразу понял, что ты чокнутая, — удивленно присвистнул мордоворот. — А если бы
он тебя убил?
— Не убил бы. Во-первых, он был пьян, а с пьяным справиться
легче, а во-вторых, он так увлекся поисками трупа, что ничего не замечал. Ну
все, давайте спать, — сказала я и, потягиваясь, встала.
Толик постелил Карине на диване, а сам устроился в кухне.
Мордоворот сгреб меня в охапку и отнес в спальню. Положив меня на широкую
кровать, он показал мне кулак:
— Если еще раз без спросу куда пойдешь, я твои проблемы
решать не буду. Уеду обратно и разбирайся сама. Я, как дурак, в Москву
примчался, чтобы тебе помочь, а ты убегаешь из дома, даже меня не предупредив.
Я так не люблю.
Погладив колючую щеку, я тихо шепнула:
— Извини… Я должна была забрать Карину из больницы.
— Сказала бы мне. Мы бы съездили и забрали ее. Между прочим,
ты еще кое с кем успела встретиться…
— Ты имеешь в виду Сергея? — рассмеялась я. — Он уже,
наверное, тысячу раз пожалел о том, что, утопив Карину, не оставил в том месте
какого-нибудь опознавательного знака. Знаешь, я столько насмотрелась, столько…
Я теперь замуж никогда не выйду…
— Почему?
— Зоя, Карина… Мочат бедных женщин по-страшному…
