Говоря это, Джек, к удивлению Лори, неожиданно подался вперед и крепко взял ее за руки, выдавая тем самым свое искреннее беспокойство.
— Ты действительно так этого хочешь? — пораженная больше всего словами «ради меня», переспросила Лори.
— Да! Конечно! — воскликнул Джек. — Ты просто регулярно будешь проходить диспансеризацию. Это уже станет большим достижением. Пожалуйста, Лори!
— Я даже не знаю… Наверное, нужно начать с анализа крови?
— Да, просто сдать кровь. Ты ведь закреплена за каким-то определенным терапевтом в Центральной манхэттенской, куда мы все теперь обязаны обращаться?
— Пока нет, — призналась Лори. — Но я могу позвонить своей старой университетской приятельнице, Сью Пассеро. Она работает в терапии. Я уверена, что она может все устроить.
— Отлично! — воскликнул Джек и довольно потер руки. — Позвонить тебе, чтобы ты не забыла?
Лори рассмеялась:
— Я не забуду.
— Прямо сегодня.
— Господи, ну хорошо, хорошо — сегодня.
— Спасибо, — сказал Джек. Он наконец отпустил ее руку. — Теперь, когда мы с этим разобрались, хочу спросить тебя еще об одном: не можем ли мы прийти к какому-нибудь компромиссу по поводу твоего возвращения?
От неожиданности Лори на какую-то секунду растерялась: она уже решила, что Джек не собирался поднимать эту тему.
— Я уже тебе говорил, — продолжал он, — что вчера скучал по тебе. Я даже в баскетбол отвратительно играл. Вся моя тщательная мысленная подготовка к твоему отсутствию оказалась ни к черту, стоило мне наткнуться на твои колготки.
— Какие колготки? — удивилась Лори, несколько насторожившись. Она намеренно старалась не смеяться, когда Джек вновь вернулся к своей иронической манере разговора. Она не видела ничего смешного в том, что его спортивные успехи зависят от ее возвращения к нему.
— Те, что ты оставила в ванной. Не беспокойся, они аккуратненько водворены в комод.
— А о каком компромиссе идет речь? — подозрительно поинтересовалась Лори.
Джек поерзал в кресле. Он явно чувствовал себя неуютно, когда речь заходила об их взаимоотношениях. Лори выжидала, предоставляя ему необходимое время, чтобы собраться с мыслями. В конце концов он, смущенно пожав плечами, протянул ей руку, словно соглашаясь на перемирие.
— Давай договоримся, что мы будем постоянно обсуждать все эти наши проблемы.
Сердце Лори заныло.
— Это не компромисс, Джек, — произнесла она упавшим голосом. — Мы оба прекрасно понимаем, о чем речь. И одни разговоры ничего не решат. Но суть ведь в том, Джек, что компромисс был неотъемлемой частью наших с тобой отношений с самого начала. Мне известны твои мысли и сомнения, и я старалась относиться к ним с пониманием, что, собственно, и заставляло меня все это время терпеть то, что меня не особо устраивало. На самом деле все очень просто. Думаю, мы любим друг друга, но сейчас оказались на распутье. Мне нужна семья, и мне нужна определенность. И, говоря твоим языком, «сейчас мяч на твоей половине поля». Решение за тобой. И дальнейшие разговоры излишни. Я не собираюсь больше ни в чем тебя убеждать, к чему, как правило, и сводились все наши прежние беседы. И последнее: я ушла не потому, что вдруг вспылила, — это зрело уже давно.
Некоторое время они, будто пребывая в каком-то оцепенении, просто смотрели друг на друга. Потом Лори, немного придвинувшись, положила руку ему на колено и слегка сжала его.
— Это вовсе не означает, что я отказываюсь от каких-то дальнейших разговоров, — сказала она. — И это не конец нашей дружбе. Это лишь означаем, что, пока мы действительно не найдем по-настоящему верного решения, мне лучше пожить у себя. А я воспользуюсь своим способом ухода от личных проблем.
Лори встала и, по-доброму улыбнувшись Джеку, направилась через диспетчерскую в сторону лифта.
ГЛАВА 7
Лори зевнула так широко, что даже слезы выступили на глазах. Положив карандаш, она потянулась и посмотрела на свое произведение: на куске миллиметровки она начертила таблицу с именами всех четырех пациентов. Сверху, озаглавливая будущие колонки, шли все, на ее взгляд, важные детали, которые могли ей понадобиться: возраст пациента, пол, вид перенесенной им операции, имя хирурга, анестезиолога, использованный анестетик, назначенные успокоительные и другие лекарственные препараты, номер палаты, в которой находился пациент, как и кем он был обнаружен, кем проводилась аутопсия, предполагаемая патология и результаты токсикологических исследований.
Лори сделала предварительные записи почти во всех графах, кроме имен хирургов и анестезиологов, названий анестетиков и других медикаментов, результатов токсикологии по тем двум случаям, где она сама проводила вскрытие, и предполагаемой патологии у Дарлин Морган. Для того чтобы заполнить пустующие графы, ей были необходимы медицинские карты и помощь Питера и Морин. В графах, где предполагались результаты токсикологии по тем случаям, когда аутопсию производили Кевин и Джордж, Лори написала: «Скрин-тест отрицательный, окончательные результаты еще не получены».
Но одна деталь, которую высветила ей таблица и которая, как ей казалось, являлась важной, несколько подрывала ее версию о серийном убийце. Все больные находились в разных палатах: двое пациентов лежали в общей хирургии, один — в отделении ортопедии, и еще один — в нейрохирургии. Поскольку ни один из умерших не был связан с нейрохирургией, а тот, кто был помещен в отделение ортопедии, имел непосредственное отношение к общей хирургии, Лори уже звонила в Центральную манхэттенскую за разъяснениями. Однако озвученная ей причина оказалась весьма простой: поскольку больница работала на пределе своих возможностей, места часто выделялись независимо от вида оперативного вмешательства.
Лори решила зайти в гистологию к Морин, которая с довольным видом предоставила ей полный набор гистологических срезов по делу Макгиллина. При ее нагрузке такая быстрота была неслыханной. Искренне и восхищенно поблагодарив ее за проделанную работу, Лори тут же понесла результаты к себе в кабинет для тщательного изучения. Как она и предполагала, никакой патологии не было и сердце оказалось в полном порядке. Не было признаков ни текущего, ни залеченного воспаления сердечной мышцы или коронарных сосудов, и она не увидела никаких отклонений ни в клапанах, ни в проводящей системе.
Затем она спустилась в располагавшуюся на четвертом этаже токсикологию, где ее поджидала маленькая неудача: она наткнулась на Джона Де Врие. Находясь на своей территории, Джон потребовал объяснений — что она делает в его лаборатории. Не желая доставлять Питеру хлопот с боссом, Лори продемонстрировала всю свою изобретательность, сказав, что ей никогда не удавалось до конца понять масс-спектрометрию и ей бы очень хотелось получше с этим ознакомиться. Несколько смягчившись, Джон снабдил ее специальной литературой, после чего, извинившись, ушел в лабораторию серологии.
Лори нашла Питера в крохотной комнате без окон, похожей на лилипутскую каморку. При виде Лори его глаза оживились. Хотя Лори казалось, что она совершенно не знала Питера до своего прихода в ОГСМЭ, Питер как-то напомнил ей, что они вместе учились в Уэслианском университете в начале восьмидесятых. Только он был на два курса младше.
