Джек добавил, что обвинение Крэга в медицинской халатности затрагивает более сложные и деликатные проблемы и вряд ли он сможет помочь.
— Я надеюсь, эти слова означают, что ты немедленно возвращаешься? — спросила Лори.
— Нет. Пока я собираюсь читать документы. Думаю, что после этого буду знать — возвращаюсь или нет.
— Желаю удачи.
— Спасибо. Мне она потребуется.
Джек отложил телефон в сторону и прислушался. В доме было тихо как в склепе. Взяв конверт, Джек вытряхнул его содержимое на столик. Из кучи бумаг он первым делом вытащил статью, написанную Крэгом в соавторстве с известным гарвардским биологом и опубликованную в престижном «Медицинском журнале Новой Англии». К монографии прилагались диаграммы и сделанные на электронном микроскопе фотографии. Он быстро просмотрел раздел, где говорилось об источниках и об использованных материалах. Джек был поражен, что кто-то может не только изобретать столь сложные концепции, но и изучать их. Решив, что все это находится за гранью его понимания, он отложил статью в сторону и взялся за предварительные показания. Это были показания Леоны.
Глава 7
Бостон, Массачусетс
6 июня 2006 года, 06.48
Первое, что услышал Джек, была перебранка, за которой последовал резкий звук захлопнувшейся двери. Некоторое время он пытался вмонтировать эти звуки в свое сновидение, но из этого ничего не получилось. Он открыл глаза и очень удивился окружающей обстановке. Лишь увидев за окном искрящийся под лучами солнца фонтан, он мгновенно вернулся в действительность. Его рука сжимала текст предварительных показаний медицинской сестры Джорджины О’Киф, служившей в Мемориальной больнице Ньютона. Именно этот документ он читал перед тем, как неожиданно уснул.
Джек собрал бумаги. Документов было много, и на то, чтобы аккуратно вложить их в конверт, потребовалось время. Покончив с этим занудным делом, Джек вскочил с кровати и замер на несколько мгновений, почувствовав сильное головокружение.
Он не помнил, когда уснул. Он успел прочитать все бумаги и вернулся к тем, которые вызвали у него наибольший интерес. К своему удивлению, он обнаружил, что материалы дела его по-настоящему захватили. Причем с самого начала. Если бы в процесс не была косвенным образом вовлечена его сестра, можно было подумать, что он читает увлекательнейший сценарий многосерийного фильма, на каждой странице которого возникали весьма колоритные типажи. Там был талантливый и преданный делу, но высокомерный и изменяющий жене доктор; смазливая любовница — брошенная и озлобленная; супруга — умная и немногословная; противоречащие друг другу эксперты; разношерстные свидетели и, наконец, жертва, страдавшая, по всей видимости, неврастенией. Если бы не фатальный финал, приведший к судебному процессу, этот «сценарий» мог бы стать комедией человеческих слабостей. Что касается возможного исхода процесса, то, судя по материалам, опасения и пессимизм Алексис были не лишены оснований. Предварительные показания Крэга с его манией величия существенно осложняли дело. Адвокату истца удалось создать впечатление, что Крэг взъярился уже из-за того только, что кто-то смеет ставить под сомнение его профессионализм. Это не может пройти мимо внимания присяжных. Помимо всего прочего, Крэг заявил, что в его романе с секретаршей виновата жена.
Побывав в судах в качестве медицинского эксперта, Джек всегда говорил, что «выступает от имени мертвых». Читая материалы дела «Стэнхоуп против Баумана», он обращался мыслями к жертве, он пытался представить, как его гипотетическое участие может повлиять на исход дела. Если присяжные поверят, что жертва, как утверждал Крэг, страдала ипохондрией, они могут принять сторону защиты. Джек сожалел, что не было вскрытия и никто не может выступить в суде «от имени покойной».
Сунув пакет под мышку, он проскользнул по коридору к ведущим в полуподвал ступеням под главной лестницей. У него был такой помятый вид, что встретить кого-нибудь сейчас ему не хотелось. Спускаясь вниз, он услышал новые вопли и звук захлопнувшейся двери.
Джек побрился, принял душ и торопливо оделся. Когда он снова поднялся наверх, все семейство Бауманов собралось в большой комнате. Атмосфера была явно напряженной. Девочки сидели за столом, спрятавшись за коробками с кукурузными хлопьями, Крэг расположился на диване, скрывшись за свежим номером «Нью-Йорк таймс». Рядом с ним на столике стояла кружка кофе. Алексис за кухонной стойкой с деловым видом готовила сандвичи для школьного завтрака. Телевизор над камином был настроен на местные новости, но диктора никто не слушал. Через окна лился ослепительный солнечный свет.
— Доброе утро, Джек, — весело произнесла Алексис, когда брат появился в дверях. — Надеюсь, что ты провел хорошую ночь.
— Да, мне было очень удобно.
— Поздоровайтесь с дядей, — сказала Алексис, но приказу матери последовала лишь Кристина.
— Не понимаю, почему нельзя надеть красный топик, — ныла Меган.
— Потому что топик принадлежит Кристине, а она сказала, что не хочет, чтобы ты его надевала, — ответила Алексис.
— А самолет, в котором были твои дочери, сгорел? — спросила Кристина.
— Хватит, Кристина! — взорвалась Алексис и добавила, глядя на брата: — В холодильнике свежий сок, а в кофеварке только что сваренный кофе. Что ты обычно ешь за завтраком?
— Фруктовый сок и хлопья.
— Здесь есть и то и другое. Действуй.
Джек подошел к кофеварке, и Алексис подала ему кружку. Он налил кофе, бросил чайную ложку сахара и плеснул немного сливок. Размешивая сахар, Джек еще раз оглядел комнату. Кристина и Алексис увлеченно обсуждали план действий на вторую половину дня. Две другие девочки сидели молча с унылыми физиономиями. Крэг, демонстративно игнорируя появление Джека, так и не появился из-за раскрытой газеты.
Не позволяя себя смутить и считая, что наступление — лучшая форма обороны, Джек подошел к каминной доске. Теперь он смотрел прямо на газету, которую Крэг использовал как стену между собой и остальным миром.
— О чем сегодня пишут? — спросил он, отпив дымящийся кофе.
Верхний край газеты медленно опустился, открывая опухшее, с обвислыми щеками лицо Крэга. Под глазами были черные круги, а сами глаза покраснели из-за лопнувших капилляров. У него был вид человека, проведшего всю ночь в безудержном кутеже. А строгий костюм, консервативный галстук и аккуратно расчесанные, слегка поблескивающие от бриолина волосы еще больше подчеркивали помятость его физиономии.
— Я не очень расположен к пустопорожней болтовне, — угрюмо произнес Крэг.
— Так же как и я, — ответил Джек. — По крайней мере мы в чем-то совпадаем с самого начала. Давай, Крэг, сразу проясним ситуацию. Я оказался здесь ради сестры, а вовсе не для того, чтобы тебе помогать. Я хочу помочь ей, и если окажется, что я помог тебе, то это будет своего рода побочный эффект. Однако, прежде чем поставить точку над i, я хочу сказать, что обвинение в твой адрес очень сильно попахивает. Насколько я знаю твои профессиональные качества, ты последний человек, которого можно обвинить в халатности. Должен сказать, однако, что в других областях твои действия, как мне представляется, не являются образцом. Но это совсем иная история. Я успел не только познакомиться с материалами, но и немного подумать. Выслушаешь ты мои соображения или нет, зависит только от тебя. Мяч на твоей стороне. Теперь что касается моего пребывания в вашем доме. Останавливаясь в чьем-либо доме, я требую единогласия от пары, гостем которой являюсь. Мне не составит труда перебраться в отель.
