Он сел и набрал номер.
Ким позволила себе немного расслабиться, но не сводила глаз с Эдварда. Она слышала, как он вполне корректно разговаривал с человеком, которого только что поносил последними словами. Повесив трубку, Эдвард отметил, что его собеседник все-таки способен прислушиваться к доводам разума.
— Уж коли я пришел, — заявил Эдвард, — пойду, приберу наверху. Ты мне, кстати, говорила об этом вчера. — Эдвард встал и пошел к лестнице.
— Ты уже убирал у себя сегодня. Я заглядывала к тебе утром. Там полный порядок.
Эдвард остановился и в растерянности поморгал.
— Я уже все сделал? — спросил он. Потом добавил: — Это же прекрасно, значит, я могу сразу отправляться в лабораторию.
— Эдвард! — Ким окликнула его, когда он был уже в дверях. — Ты здоров? В последнее время ты постоянно забываешь какие-то мелочи.
— Это правда! — Эдвард рассмеялся. — Я стал немного забывчив. Но я никогда в жизни не чувствовал себя так хорошо. Я просто перегружен работой. Но в конце туннеля уже забрезжил свет, скоро все мы станем сказочно богаты. Это, между прочим, касается и тебя. Я говорил со Стентоном о том, чтобы выделить тебе часть акций, и он согласился. Так что ты получишь немалую часть прибыли.
— Я трепещу от восторга, — фыркнула Ким.
Она подошла к окну и стала наблюдать, как Эдвард идет в лабораторию. Она смотрела долго, мучительно пытаясь разобраться в его поведении. Он очень сердечно относился к ней, но оставался непредсказуемым.
Порывистым движением Ким достала из сумочки ключи от машины и решила ехать в город. Ей нужно было поговорить с профессионалом, с чьим мнением можно было бы считаться. Как хорошо, что у Киннарда еще не кончилась командировка. Она узнала в справочной телефон хирургии и позвонила на пейджер отделения.
Полчаса спустя она ждала его в кафе, грея руки, обхватив чашку чаю. Он появился в назначенное время. Приехал прямо из госпиталя, так как был одет в хирургическую форму.
— Надеюсь, я тебе не очень помешала? — спросила Ким, когда он сел напротив нее.
— Я очень рад тебя видеть, — заверил Киннард.
— Мне надо кое о чем тебя спросить. Может забывчивость быть побочным эффектом приема психотропного препарата?
— Несомненно, может, — ответил он. — Но с оговоркой, что на свете существует масса факторов, которые могут влиять на кратковременную память. Это неспецифичный симптом. Твой вопрос надо понимать так, что у Эдварда возникли расстройства памяти?
— Я могу рассчитывать на твое участие? — спросила она.
— Я уже говорил тебе об этом. Что, Эдвард и его команда продолжают принимать препарат?
Ким кивнула.
— Психи! — разозлился Киннард. — В конце концов, они нарвутся на крупные неприятности. Ты не заметила еще каких-нибудь эффектов?
Ким коротко рассмеялась.
— Ты мне не поверишь, — проговорила она, — но реакция на прием лекарства просто поразительная. Пока они его не принимали, постоянно ругались, и настроение у них было неважное. А теперь все прекрасно и удивительно. Они ведут себя так, словно пришли на бал, хотя работают как бешеные.
— Это можно расценивать как хороший эффект, — заключил Киннард.
— В каком-то смысле — да, — признала Ким. — Но когда с ними побудешь некоторое время, появляется какое-то странное ощущение. Они страшно похожи друг на друга, и с ними скучно, несмотря на их жизнерадостность и трудолюбие.
— Это звучит как цитата из «Прекрасного нового мира», — усмехнулся Киннард.
— Не смейся, — взмолилась Ким. — Мне в голову пришло то же самое сравнение. Но это слишком высокая философия, а меня тревожат более земные вещи. Меня беспокоит забывчивость Эдварда, касающаяся всяких глупых досадных мелочей. И забывчивость эта постепенно усиливается. Я не знаю, правда, происходит ли это с другими членами группы.
— Что ты собираешься делать? — спросил Киннард.
— Не знаю, — ответила Ким. — Я надеялась, ты сможешь либо подтвердить мои опасения, либо рассеять их. Но ты не сделал ни того, ни другого.
— С определенностью тебе никто в мире этого не скажет, — признал Киннард. — Но постарайся подумать вот о чем: способность к восприятию в очень большой степени подвержена влияниям надежд и ожиданий. Вот почему в медицинских исследованиях воздействия препарата применяется двойной слепой метод. Возможно, тебя мучают нехорошие предчувствия неблагоприятных последствий приема препарата, и ты видишь изменения в слишком черном свете. Такая возможность не исключена. Я знаю, что Эдвард очень умен, и мне кажется, что он ни при каких обстоятельствах не перейдет грань оправданного риска.
— В твоих словах есть рациональное зерно, — согласилась Ким. — Это верно, я сама не понимаю, что, собственно говоря, вижу. Может, все это плод моего воображения. Но я так не думаю.
Киннард посмотрел на стенные часы и извинился. Ему надо срочно идти, скоро операция.
— Прости, что я так спешу, но я пробуду здесь еще несколько дней, и мы сможем поговорить более подробно. Если не успеем, то встретимся в реанимации в Бостоне.
Прощаясь, Киннард крепко пожал ей руку, она поблагодарила его за то, что он ее выслушал.
Вернувшись в имение, Ким направилась прямо в замок. Она поговорила с водопроводчиками, которые заверили ее, что работа продвигается успешно, но для полного ее завершения им потребуется еще несколько дней. Они также предложили проверить состояние водопровода в крыле для гостей. Ким предоставила решение им самим.
Перед тем, как спуститься в винный погреб, Ким окинула взглядом вход в крыло для слуг. Она была поражена. Пол покрывали комья грязи, листья и сучья. В углу около двери валялся пустой пакет от китайского супа-полуфабриката.
Ругнувшись от души, Ким пошла в туалет, взяла ведро и швабру и вымыла лестничную клетку. Они наследили до самого входа в спальни.
Все вымыв, Ким пошла к входной двери и положила перед ней коврик. Она решила, было оставить там угрожающую записку, но передумала, ей показалось, что наличие коврика само по себе будет достаточным напоминанием.
Наконец, Ким спустилась в прохладную глубину подвала и принялась за работу. Хотя за последние дни ей не удалось найти ни одного документа семнадцатого века, сортировка бумаг сама по себе отвлекала ее от мрачных мыслей. Вот и на этот раз, занявшись разбором архива, она постепенно начала успокаиваться.
В час дня Ким сделала перерыв. Она вернулась в коттедж, выпустила Шебу погулять и поела. Прежде чем вернуться в замок, она загнала кошку в дом. В замке она несколько минут поболтала с водопроводчиками, полюбовалась, как ловко Альберт с помощью паяльной лампы посадил заплату на трубу, и направилась работать, на этот раз на чердак.
Ким уже почти отчаялась найти что-либо стоящее, когда внезапно наткнулась на целую кипу документов, относящихся к интересующему ее времени. С бьющимся сердцем она подтащила эти бумаги поближе к слуховому окну.