Ночевать пришлось на вокзале в каком-то крохотном, богом забытом городишке. Сергей еле разглядел странное название – «Пачелма». Он и не знал, что где-то есть такой! Зато Володя ловко, привычно устроился на жесткой лавке в зале ожидания и все повторял: «Ничего! Чем больше город, тем злей милиция!»
И правда, ночь прошла спокойно. Никто их не потревожил. Утром путешественники купили в станционном буфете бутылку мутноватого ситро, несколько бутербродов (от колбасы Сергей отказался сразу, а вот сыр съел с удовольствием) и поспешили на следующую электричку.
Они уже подъезжали к Москве, когда случилось то, что Алена с Володей будут старательно обходить в разговорах, даже когда проживут вместе немало лет. И все же не смогут забыть окончательно.
В вагоне они были одни. До Москвы оставалось уже совсем немного, а до станции Сытино, где предстояло им сойти, – и того меньше. Длинное путешествие подходило к концу. Уже вечерело, и Володя с некоторым беспокойством поглядывал в окно – успеть бы добраться к ночи! Алена выглядела усталой, но держалась молодцом. Сергей удобно устроился на лавочке и с удовольствием наблюдал за своими спутниками.
Он видел, как между ними тянутся тонкие, но прочные нити, играют на солнце, переливаются всеми цветами радуги. С каждой минутой их становилось все больше, и вот уже двое сидят словно обвитые волшебным коконом – только друг для друга.
Алена прикорнула на плече своего спутника, закрыла глаза, и пухлые губы чуть приоткрылись в улыбке, обнажая белоснежные зубы, а Володя обнял ее, чуть поглаживая смуглое плечо. Сергей долго еще смотрел на них, любуясь чужим счастьем, и даже сам не заметил, как задремал. Снилось ему что-то непонятное – так, размытые пятна, полосы, лица…
Разбудил его непривычный шум. Что-то чужое и враждебное появилось совсем близко, и в воздухе разлился густой запах едкого пота, пива и еще чего-то неопределенного, но неприятного.
Запах угрозы.
Сергей открыл глаза и резко выпрямился. То, что он увидел, заставило его мигом стряхнуть остатки сладкой дремоты. По всему телу побежали мурашки, и он почувствовал, как по спине течет тонкая струйка пота.
По вагону шли пятеро молодых парней. Топочут тяжелые, высоко шнурованные ботинки, у всех одинаковые черные футболки, черные джинсы, легкие куртки-ветровки с цифрой «88» на рукавах… Волосы коротко стрижены на один манер, и, кажется, даже лица одинаковые – как у деревянных солдат-дуболомов в сказке про Урфина Джюса.
Из переносной магнитолы несется хриплый рев. Если прислушаться, можно разобрать слова:
Арийский штурмовик смело марширует,
Стальными кулаками врагов атакует,
На груди у него набит коловрат
[7]
,
Он Родине свободу принесет и будет рад…
Увидев Алену с Володей, старший из парней – лет двадцати на вид – присвистнул и остановился.
– Ух ты! Ребята, кажется, у нас есть работа.
Он подошел совсем близко, смерил Алену взглядом с ног до головы. Нехороший это был взгляд, совсем нехороший… Словно липкие холодные щупальца прикасались к ней, шарили по телу.
– А ты чего тут расселась, сука черножопая? – протянул он с глумливой растяжечкой. – Вали в свою Африку, Россия – для русских!
– Прекратите! – Володя поднялся в свой немалый рост. – Прекратите сейчас же!
Удар отрезком арматуры пришелся по голове. Видно было, что парням драться не в новинку… Одно быстрое, почти неуловимое движение – и Володя медленно осел на пол. Кровь из раны на лбу залила лицо и глаза, но он еще силился подняться.
– Эх ты! – укоризненно сказал кряжистый, широкоплечий здоровяк. – Нацию только позоришь, хиппарь недобитый!
Тяжелый ботинок с размаху наступил на кисть с длинными, нервными пальцами, раздался хруст, словно орех разгрызли… Володя взвыл от боли и покатился по полу, прижимая к груди искалеченную руку. «Как он теперь на гитаре играть будет?» – некстати пришло в голову Сергею. Алена кинулась было к нему, но миг – и ее уже держат крепкие чужие руки.
В руках у главаря сверкнул нож. Его длинное, острое, чуть изогнутое лезвие с зазубринками у самой рукояти отражало лучи закатного солнца.
– Ну чё, посмотрим, какого цвета ты снутри будешь, тварь?
Смуглое лицо девушки стало серым от страха, узкая рука почему-то прикрыла живот, словно защищая нечто важное, бесконечно дорогое… Она беспомощно оглядывалась по сторонам, будто ища защиты.
И тут Сергей увидел нечто такое, о чем сама Алена узнает много позже, – крошечный, не больше макового зернышка, зародыш новой жизни, что уже растет в ней после той ночи под луной на берегу Волги. Кольцо крепких парней в черном все теснее и теснее сжималось вокруг нее… В лицах парней была такая спокойная, неотвратимая решимость, что Сергей зажмурился, чтобы не видеть их.
Он изо всех сил вжался спиной в жесткую скамейку. Сергей отлично понимал отчего-то, что, если сейчас он шевельнется, его самого убьют, наверняка убьют! Умирать не хочется никому, даже безнадежные хроники, «овощи», как их называли в сумасшедшем доме, упорно цепляются за жизнь, но погибнуть сейчас, когда цель уже близка, когда впервые за долгие годы есть для чего жить? Это было бы уж вовсе несправедливо!
Но знал он и другое – если отступит сейчас, то Круга он не увидит никогда. Потому что недостоин будет.
Да и сможет ли он просто жить дальше, если Алену сейчас убьют на его глазах? Всего несколько часов назад она танцевала в свете костра, такая живая, такая красивая, а сейчас будет лежать на грязном полу в электричке, изрезанная ножами подонков?
Да не бывать этому.
Сергей и сам не понял, какая сила вытолкнула его со скамейки. Медленно и вроде бы неуверенно даже он поднялся на ноги и тихо вымолвил:
– Уходите.
Главарь смерил взглядом его тощую, длинную, нескладную фигуру. Нет, не боец! Руки об такого марать – и то не стоит.
– А ты куда лезешь, чмо? Давно в табло не получал?
Он протянул было руку, чтобы оттолкнуть самозваного защитника, но ладонь словно уперлась во что-то. Вот не идет дальше – и все!
А Сергей чувствовал во всем теле прилив огромной, сокрушительной силы, которая вот-вот вырвется наружу. Даже Алене с Володей он показался в этот миг гораздо страшнее бритоголовых отморозков – такая мощная волна энергии била от него во все стороны.
Он шел прямо на них, широко раскинув руки, словно хотел заключить их в объятия. И – вот странно! – молодые, здоровенные, накачанные парни отступали перед ним, пятились задом к выходу.
И было чего пугаться! Сейчас они видели перед собой уже не тощего придурка в мешковатых штанах и застиранной рубахе. Прямо на них, переваливаясь с ноги на ногу, шел человек-зверь с острыми ушами и когтистыми лапами, поросшими шерстью! В лапах он держал бубен и мерно стучал в него колотушкой, похожей на человеческую кость. При каждом ударе что-то екает в груди, отдается болью под лопаткой…
