– А если эта кабинка будет занята?! – истерично воскликнула
я и чуть было не выронила трубку.
– Она будет свободна, – резко ответил Виктор и уже более
ласковым голосом сказал: – Женька, выручай. Как только меня освободят, мы с
тобой по деньгам разберемся. Ты внакладе не останешься. Понимаешь, просто жить
хочется, спасу нет. Тем более я такую девушку встретил…
– Какую еще девушку?
– Я встретил тебя.
Услышав последнюю реплику, от неожиданности я бросила трубку
и залилась алой краской. Роберт взял меня за локоть и испуганно спросил:
– У тебя какие-то неприятности? Ты не хочешь поделиться
своими проблемами?
– У меня нет проблем, – отрезала я и бросилась в кабинет.
Светлана, столкнувшись со мной, шарахнулась в сторону. Я
плотно закрыла за собой дверь в кабинет и открыла сейф. Перед глазами
представился Виктор. Было страшно подумать, что буквально через несколько часов
он может стать самым настоящим трупом. Я достала аккуратно сложенные пачки
долларов и принялась считать. Было ровно пятьдесят шесть тысяч. Эти деньги отец
кропотливо складывал на полку, аккуратно перетянув пачки резинкой от бигуди.
Отложив пятьдесят тысяч, я засунула их в черный целлофановый пакет, остальные
положила в сейф. Только я успела закрыть дверцу, как в кабинет вошел Роберт. Я
взяла со стола пакет и недовольно проворчала:
– Ну что ты, ей-богу, за мной по пятам ходишь… Займись лучше
своей Светланой. Привез в дом девушку и совершенно не хочешь уделять ей
внимание. Некрасиво как-то получается.
– Светлана не просто девушка, Светлана моя будущая жена, –
обиделся Роберт и мельком взглянул на мой пакет.
– Мне совершенно безразлично, кем она тебе приходится, –
резко бросила я и вышла из комнаты.
Перескакивая через ступеньки, я спустилась вниз, выскочила
из дома и вывела машину из гаража. Откинувшись на спинку водительского сиденья,
старалась успокоиться, но до полного спокойствия было далеко. Я никогда не
любила этот автомобиль, потому что в нем все напоминало об отце… В бардачке
лежала целая кипа его рабочих бумаг, в пепельнице валялись его окурки. Даже на
заднем сиденье красовался его малиновый галстук, до которого я так и не смогла
дотронуться.
Положив пакет рядом с собой, я выехала на шоссе и облегченно
вздохнула. Наверное, я и сама не ведала, что творила в данный момент, но я
твердо знала, что эти деньги играют роковую роль в жизни человека, с которым
совершенно случайно свела меня судьба. Нажав на газ, я помчалась быстрее и для
того, чтобы успокоить собственные нервы, включила музыку на полную катушку.
Перед глазами вновь возник отец. Будь он проклят! Когда же
наконец я смогу от него избавиться?! Мало того, что он мучил меня при жизни,
так он не отпускает меня даже после своей смерти.
Неожиданно вспомнился небольшой двухэтажный Дом ребенка. Я,
маленькая девочка с короткими косичками, играю с такими же брошенными детьми,
как я. Мы сидим на старом, допотопном, поеденном молью ковре и рассматриваем
свои затертые игрушки. Я ловлю злобный взгляд нашей воспитательницы и опускаю
глаза. Мы все называли ее мамой, но не оттого, что нам так хотелось, а оттого,
что нас заставляли ее так называть. Я всегда боялась свою воспитательницу,
потому что она могла наказать нас за любую провинность: поставить в угол,
ударить или хорошенько оттаскать за волосы. Она называла нас подкидышами и
каждый раз ранила каким-нибудь обидным словом. Когда нас выводили за пределы
детского дома, я с любопытством смотрела на молоденьких мам, которые везли
нарядные коляски с такими же нарядными, разодетыми детьми. Они говорили им
ласковые слова, кормили конфетами, зацеловывали… Я верила, что моя мама тоже
где-нибудь живет, она обязательно обо мне вспомнит и заберет при первой
возможности. Она очень добрая, ласковая и очень сильно меня любит. Конечно, в
душе я по-детски на нее злилась, но знала, что, как только она за мной придет,
я прощу ей все на свете и прижмусь к ее груди. Но время шло, а мама по-прежнему
за мной не приходила, и я вновь и вновь засматривалась на дорогие коляски и с
завистью улыбалась чужим мамам. Воспитательница ругалась, чтобы я не вертелась
по сторонам, и отвешивала мне подзатыльники. Я тихонько всхлипывала, сжимала
кулаки и опускала глаза. По ночам, когда другие дети засыпали в полуразваленных
кроватях, я поднимала голову и прислушивалась к каждому шороху. Как только до моих
ушей доносились из коридора шаги, я вскакивала с кровати, приоткрывала дверь.
Мне по-прежнему казалось, что это пришла моя мама. Она очень долго добиралась и
поэтому смогла приехать только ночью. Быстро приглаживая волосы, чтобы, не дай
бог, мамочка не увидела меня лохматой, я высовывала в коридор голову и…
встречалась с ненавидящим взглядом воспитательницы. Она курила сигарету и
пускала в мое лицо струйки едкого, невкусного дыма. Я громко кашляла и терла
заслезившиеся глаза. Через несколько секунд, получив очередной подзатыльник, я
бежала к кровати и пряталась под одеялом. А однажды… Про это даже не хочется
вспоминать…
Мне не хотелось вспоминать, но прошлое плотно взяло меня в
тиски и никак не хотело отпускать. Однажды я узнала, что у детей бывает не только
мама, но и папа. Ранним утром нас нарядили в праздничную одежду и построили в
музыкальном зале. В зал вошел мужчина и стал оглядывать каждого с головы до
ног. Воспитательница громко объявила о том, что этот мужчина хочет удочерить
маленькую девочку и стать ей отцом. Мальчики его не интересуют. Поэтому
мальчики должны сделать шаг вперед и отойти в противоположную сторону. Мужчина
ходил вокруг нас, придирчиво разглядывал. Так повторилось несколько раз, а
потом, остановившись рядом со мной, он спросил, как меня зовут, и протянул мне
большую плитку шоколада. Я посмотрела на него благодарными глазами и
моментально раскрыла шоколад. Затем поломала его на множество маленьких
кусочков и поделилась с каждым из стоявших рядом детей. Остался всего один
крохотный кусочек. Я поднесла его к носу, блаженно понюхала, посмотрела на свет
и с нескрываемым удовольствием проглотила. Мужчина громко рассмеялся и подошел
к воспитательнице. Они о чем-то говорили, показывая на меня. Я же рассматривала
обертку от шоколада и чувствовала себя самой счастливой на свете. Мне было
безумно приятно, что незнакомый дядя дал шоколад именно мне, а не кому-нибудь
другому.
