Когда я добрался до конторы, было уже почти двенадцать часов дня. Я перебрал почту, нашел чек на пятьсот долларов от Пиппина и компании, смел остальное в корзину и позвонил в службу секретарей-телефонисток. Никто мне ничего не передавал. Правда, утром три раза звонила какая-то женщина, отказавшаяся назваться или оставить номер телефона.
Затем я позвонил в Париж Маргарет Крузмарк, вернее, провел двадцать минут в безуспешных попытках ей дозвониться: телефонистка по ту сторону океана повторяла, что номер не отвечает. Далее я связался со Штрейфлингом и поблагодарил за чек. Поверенный поинтересовался, как идут дела, и я ответил, что идут хорошо и что мне надо бы поговорить с Цифером.
— Господин Цифер будет сегодня у меня в конторе по делу, я ему передам.
Я поблагодарил Штрейфлинга, и мы попрощались.
Я уже натягивал пальто, когда зазвонил телефон. Подхватив трубку на третьем звонке, я услышал голос Епифании Праудфут.
— Мне надо с вами встретиться прямо сейчас, — выдохнула она.
— Что такое?
— Не хочу по телефону.
— Ты откуда звонишь?
— Из аптеки.
— Тогда не торопись. Я сейчас выйду перехвачу что-нибудь, а ты подъезжай ко мне в контору в четверть второго, идет? Как ехать, знаешь?
— У меня ваша карточка.
— Ну и хорошо. Через час жду.
Она повесила трубку, не попрощавшись.
Прежде чем уйти, я решил припрятать чек, полученный от Штрейфлинга. Я встал на колени перед сейфом, и тут в приемной послышался свист пневматической дверной пружины. Клиентам я всегда рад, и на двери у меня под названием конторы написано «добро пожаловать», однако же клиенты, как правило, стучат, прежде чем войти в кабинет. Если же посетитель вваливается без стука, это означает либо, что он из полиции, либо, что стряслась какая-то неприятность. А иногда и то и другое сразу.
На сей раз незваным гостем оказался полицейский детектив в штатском. Его мятый серый габардиновый плащ был расстегнут и являл свету бурый шерстяной костюм с узкими и короткими брючками, из-под которых скромно выглядывали белые спортивные носки и ботинки в дырочку.
— Ангел? — пролаял полицейский.
— Ангел.
— Я лейтенант Стерн. Это мой напарник сержант Деймос. — Стерн кивнул в сторону двери из коридора, где с мрачной миной застыл громила, одетый как портовый грузчик.
Для встречи со мной Деймос надел вязаную шапочку и куртку в черно-белую клетку, какие носят лесорубы. Он был гладко выбрит, но зарождающаяся щетина уже чернела сквозь кожу, как пороховой ожог.
— Здравствуйте, джентльмены, чем могу служить?
— Ответишь нам на пару вопросов.
Стерн был высокий малый. Его физиономия с тяжелой челюстью и носом, похожим на нос ледокола, воинственно устремлялась в мир поверх сутулых плеч. Когда он говорил, то почти не двигал губами.
— С удовольствием, — ответил я. — А я как раз собирался поесть. Составишь мне компанию?
— Лучше здесь поговорим, — сказал Стерн.
Его напарник закрыл дверь.
— Хорошо. — Я зашел за стол и достал из ящика литровую бутыль канадского виски и коробку сигар.
— Больше, к сожалению, ничего предложить не могу. Бумажные стаканчики там, у водоохладителя.
— На службе не употребляю, — заявил Стерн, загребая целую горсть сигар.
— А на меня не обращайте внимания, у меня обед. — Я прошел с бутылкой к водоохладителю, налил себе полстаканчика и добавил на два пальца воды. — Ваше здоровье.
Стерн запихнул свою добычу в нагрудный карман.
— Где ты вчера был в одиннадцать утра?
— Дома был. Спал.
Стерн ухмыльнулся уголком рта.
— Ничего себе жизнь у свободных художников, а, Деймос?
Деймос только крякнул.
— Как это так, а? Все работают, а ты дрыхнешь…
— Ночью допоздна работал.
— Где именно?
— В Гарлеме. А в чем дело?
Стерн достал что-то из кармана плаща и протянул мне:
— Узнаешь?
— Моя визитка.
— Может, тогда объяснишь, как она попала в квартиру к убитому?
— К Свиту?
— Давай, выкладывай.
Стерн уселся на угол стола и сдвинул серую шляпу на лоб.
— Да выкладывать-то нечего. В Гарлем я ездил из-за него. Я сейчас веду одно дело и думал, Свит сможет мне помочь. Но оказалось, он толком ничего не знает, я, в общем-то, и не надеялся особенно. А визитку я ему дал на всякий случай: мало ли что, вдруг его осенит.
— Что-то маловато. Давай-ка еще раз.
— Ну ладно. Я ищу одного человека. Пятнадцать лет назад он исчез — как в воду канул. Зацепиться почти не за что. Была фотография, где он вместе с Ножкой. Вчера вечером я ездил к Свиту в центр, думал, он мне поможет. Я с ним сперва в «Красном петухе» говорил, но он что-то темнил. Я дождался, пока они закроются, и проследил за ним. Он пошел в Центральный парк на вудуистский шабаш возле Гарлемского озера. Плясали-плясали, потом петуха зарезали. Прямо Африка какая-то, честное слово.
— Погоди. Кто петуха зарезал? — спросил Стерн.
— Да черные какие-то. Человек пятнадцать, и мужчины и женщины. Я, кроме Ножки, не знаю никого.
— И что потом?
— Да ничего. Ножка ушел один, я его проводил до дома и там с ним побеседовал по душам. Он сказал, что, как они сфотографировались, он его больше не видел. Я ему оставил визитку, сказал, чтобы позвонил, если что-то вспомнит. Ну что, теперь довольны?
— Да не особенно. — Стерн равнодушно оглядел свои панцирные ногти. — Как же ты его разговорил?
— На психологии сыграл.
Стерн приподнял брови и посмотрел на меня с таким же выражением, с каким секунду назад взирал на свои ногти.
— А кто этот тип, которого ты ищешь?
— Без согласия клиента я не могу вам давать такие сведения.
— Брось. Много ты на своего клиента наработаешь, если я тебя в участок отправлю. А я отправлю, если запираться будешь.
— Ну зачем же так сразу? Я работаю на адвоката по фамилии Штрейфлинг и, значит, как и он, имею право вам не отвечать. Ну заберете вы меня, а через час все равно отпустите. Сэкономьте лучше казенный бензин.
— Давай телефон адвоката.
Я записал номер и полное имя, вырвал из настольного блокнота листок и протянул лейтенанту.
— Все, что знал, я сказал. Судя по статье, его оприходовал кто-то из своих. Если поймаете кого, рад буду помочь при опознании.
— Экой ты добрый, Ангел, — ухмыльнулся Стерн.
