В перерывах между занятиями все трое одевались потеплее и отправлялись на прогулку по холмам. Каждый раз их неизменно сопровождал вооружённый охотничьим ружьём Энгус.
Хотя Мартин и знал арабский, он в самом начале понял, какой огромный объём знаний ещё нужно постичь, сколькому необходимо научиться. Голос Измат Хана, разговаривавшего на арабском с другими заключёнными лагеря «Дельта», был тайно записан на плёнку ещё в ту пору, когда следователи надеялись, что пленник раскроет какие-то секреты, и теперь Наджиб Куреши помогал Майку освоить пуштунский акцент, снова и снова заставляя ученика имитировать речь узника.
Когда-то, во времена советской оккупации, Мартин провёл с моджахедами почти полгода, но с тех пор прошло семнадцать лет, и многое забылось. Занимаясь пушту, Куреши и Майк сразу же сошлись на том, что выдать себя за пуштуна среди пуштунов ему не удастся.
И всё же основное внимание уделялось двум пунктам: молитвам и тому, что случилось с ним в американской тюрьме на базе Гуантанамо. Почти все следователи, работавшие с заключёнными лагеря «Дельта», были из ЦРУ, и Марек Гуминни нашёл четверых, знавших Измат Хана с первого дня его прибытия туда.
Майкл Макдональд слетал на несколько дней в Лэнгли, чтобы поговорить с ними, получить всю возможную информацию и сохранившиеся с тех пор плёнки и рукописные записи. Для прикрытия своего интереса он рассказывал, что речь идёт о возможном освобождении Измат Хана как не представляющего угрозы для общества и что ЦРУ нужно составить своё мнение по этому вопросу.
Все следователи сходились в том, что этот горец, бывший командир отряда в армии Талибана, самый крепкий из всех заключённых. Он почти ничего не рассказывал о себе, ни на что не жаловался, не шёл на сотрудничество и стойко принимал все тяготы и лишения. Согласны они были и ещё в одном: глядя в чёрные глаза афганца, каждый следователь ясно понимал, что пленный с удовольствием свернул бы ему голову.
Собрав всё, что можно, Макдональд сел в «Грумман» и вернулся прямиком на базу Эдзель, откуда уже на машине доехал до поместья лорда Форбса, где и сообщил Мартину о результатах.
Между тем Тамиан Годфри и Наджиб Куреши сосредоточились на ежедневных молитвах. Услышать его могли многие, а значит, он должен знать их назубок. Правда, Наджиб всё же видел и лучик надежды. Измат Хан не был арабом, следовательно, арабский не его родной язык, а Коран существует только в одном, классическом арабском варианте. В таком случае незначительная ошибка может быть списана на неверное произношение. А вот целая неверно произнесённая фраза недопустима для человека, который в детстве семь лет посещал медресе.
Вот почему Наджиб снова и снова опускал голову, касаясь лбом ковра, и Майк делал то же самое, и только Тамиан Годфри сидела на стуле по причине больных ног. И все трое снова и снова, до бесконечности повторяли и повторяли одни и те же слова.
Работа кипела и на базе Эдзель, где объединённая англо-американская команда специалистов устанавливала и подключала линии связи с британскими и американскими секретными службами, сводя их в единый узел. В прежние времена, когда базой пользовались американцы, в их распоряжении, помимо жилых помещений и рабочих мест, имелись зал для боулинга, салон красоты, кафетерий, почта, баскетбольная площадка, гимнастический зал и кинотеатр. Гордон Филлипс, понимая ограниченность выделенного ему бюджета, и Стив Хилл, чьи финансовые возможности были ещё более ограничены, оставили все как есть, решив не воскрешать то, что умерло.
Командование ВВС предоставило обслуживающий персонал и выделило небольшое подразделение для несения караульной службы. Военные не сомневались, что база превращается в центр наблюдения за торговцами опиумом.
Прилетевший из США гигант — военно-транспортный самолёт «Гэлэкси» доставил прослушивающее оборудование, которому предстояло сканировать едва ли не весь мир. Перевод с арабского взяли на себя специалисты из Челтнема и Форт-Мида, поддерживавшие постоянную и безопасную связь с руководителями проекта «Лом».
Ещё до Рождества на базе смонтировали и подключили двенадцать автоматизированных рабочих мест. На круглосуточном дежурстве предполагалось задействовать несколько смен по шесть операторов.
Центр в Эдзеле изначально создавался исключительно на временной основе и для поддержки всего лишь одной операции, к проведению которой благодаря решительности Джона Негропонте срочно привлекались едва ли не все секретные службы обоих государств.
В целях облегчения сотрудничества все компьютеры обеспечивались сверхнадежными интегральными цифровыми сетями связи «Брент». На каждом компьютере устанавливался отдельный накопитель со сменным жёстким диском, который после использования полагалось снять и держать в охраняемом сейфе.
Компьютеры на базе Эдзель были соединены напрямую с системами связи Штаба и Гроувнора — эти термины ввели в оборот специально для обозначения штаб-квартиры СИС на Воксхолл-Кросс и резидентуры ЦРУ при американском посольстве на Гроувнор-сквер в Лондоне.
Для недопущения нежелательного проникновения адрес проекта «Лом» спрятали под кодом доступа STRAP3, ограничив число посвящённых несколькими из старших офицеров.
А потом началась прослушка. Ловили каждое слово, произнесённое на Ближнем Востоке, на арабском языке и во всём исламском мире. Ничего нового, этим уже занимались и другие, но видимость требовалось соблюсти.
Впрочем, было и кое-что особенное. Кроме звука, на скромную базу в шотландской глуши поступали видеоматериалы — из БАКР, которые последнее получало со спутников «Кей-Эйч-11», висящих на орбите над арабскими странами, и с находящих все более широкое применение беспилотных самолётов-разведчиков «Хищник». Сделанные ими с высоты 20 000 футов высококачественные снимки передавались в СЕНТКОМ — Объединённое центральное командование со штаб-квартирой в Тампе, штат Флорида.
Некоторые прозорливцы в Эдзеле поняли, что проект «Лом» готов и ждёт чего-то, но чего именно, они не знали.
Незадолго до Рождества 2006 года мистер Алекс Сибарт снова связался с мистером Лампонгом — точнее, с его индонезийским офисом — и предложил на выбор два зарегистрированных в Ливерпуле грузовоза, которые, по мнению брокера, вполне подходили его целям. По счастливому совпадению оба принадлежали одной небольшой судоходной компании, и агентство «Сибарт и Аберкромби» уже фрахтовало их по поручению других клиентов, к полному удовлетворению последних. Фирма «Маккендрик шиппинг» была семейным предприятием и занималась морскими грузовыми перевозками более ста лет. Руководил ею сам глава семьи, Лайам Маккендрик. Он же был и капитаном «Графини Ричмондской», тогда как его сын Шон командовал вторым судном.
«Графиня Ричмондская» имела водоизмещение 8000 тонн, ходила под английским флагом, фрахтовалась по относительно умеренной цене и могла выйти из британского порта в новый рейс к 1 марта.
О чём Алекс Сибарт не сообщил, так это о том, что он искренне рекомендовал Лайаму Маккендрику принять предложение индонезийской фирмы и что старый шкипер дал предварительное согласие. Капитан добавил, что если «Сибарт и Аберкромби» найдут для него груз из США в Соединённое Королевство, то сделка будет самым прекрасным и выгодным для всех её участников весенним предприятием.
