– Если повезет, то всего один. В первый раз я не успел вовремя среагировать, но во время следующего перехвата я его поймаю. Я молю Аллаха, чтобы он послал длинное сообщение, чтобы он пробыл в эфире несколько секунд. Тогда я смогу сказать, где находится передатчик, с точностью до ста метров.
Спускаясь к ждавшему автомобилю, Рахмани не мог успокоить дыхание.
На созванное раисом совещание они прибыли в двух автобусах с зачерненными окнами: в одном было семь министров, в другом – шесть генералов и три руководителя спецслужб. Понять, куда они едут, было невозможно. Этого не знали и водители, они следовали за мотоциклистами.
Автобусы остановились во дворе, обнесенном высокими стенами. Только здесь пассажирам разрешили выйти. Они ехали сорок минут, но часто меняли направление. По прикидкам Рахмани получалось, что они находятся за городом, примерно милях в тридцати от Багдада. Сюда не доносился шум уличного движения, а в свете звезд можно было разглядеть лишь силуэт большой виллы с плотно зашторенными окнами.
В главной гостиной уже ждали семь министров. Генералы подошли к столу – каждый к своему месту – и сели. Никто не произнес ни слова. Охранники указали на три стула шефу иностранной разведки доктору Убаиди, руководителю контрразведки Рахмани и начальнику секретной полиции Омару Хатибу; им придется сидеть лицом к единственному большому мягкому креслу, предназначенному для самого раиса.
Через несколько минут вошел тот, кто созвал совещание. Все встали. Саддам жестом разрешил садиться.
Некоторые из присутствовавших не видели президента больше трех недель. Выглядел он неважно: обострившиеся скулы, усталые глаза, под ними мешки.
Саддам Хуссейн без предисловий приступил к делу, ради которого и созвал совещание. Союзники нанесли бомбовый удар по важнейшему объекту. Теперь об этом знали даже те, кто несколько дней назад и не подозревал о существовании Эль-Кубаи.
Объект был настолько основательно засекречен, что в Ираке его точное расположение было известно не более чем десяти высшим руководителям. И тем не менее на него был совершен воздушный налет. Лишь горстка руководителей государства и преданнейших инженеров имели право ездить на объект с незавязанными глазами и не в автобусе без окон. И тем не менее секретнейшее предприятие подверглось бомбардировке.
Когда раис на минуту умолк, в комнате воцарилась гробовая тишина. Перепуганные генералы пристально изучали рисунок ковра у себя под ногами.
– Наш товарищ, Омар Хатиб, допросил двух пленных британских летчиков, – чуть повысив голос, заключил раис. – Сейчас он расскажет, чего ему удалось добиться.
Никто не осмеливался смотреть в глаза Саддаму Хуссейну, зато все повернулись лицом к худому, как щепка, Омару Хатибу. Тот встал, но не поднимал глаз выше груди главы государства.
– Летчики заговорили, – монотонно начал Хатиб. – Они сказали все, что им было известно. На предполетном инструктаже командир эскадрильи сообщил им, что воздушная разведка союзников обратила внимание на странную автомобильную свалку, на которую часто заезжают грузовики, не какие-нибудь, а армейские грузовики. Сукины дети вообразили, что свалка служит прикрытием для склада вооружения, точнее, склада снарядов, начиненных отравляющими веществами. Такой склад не рассматривался ими как особо важный объект. Они считали, что он не имеет системы противовоздушной обороны, поэтому направили на задание только два истребителя-бомбардировщика; два других самолета должны были наводить бомбы на цель. Их не сопровождали самолеты, предназначенные для подавления зенитных установок, потому что они были уверены, что там нечего подавлять. Пленные, пилот и штурман, больше ничего не знают.
Раис жестом поднял генерала Фарука Ридхи.
– Это правда или ложь, рафик?
– Они, сайиди раис, – ответил генерал, командовавший артиллерией и ракетными войсками, – обычно сначала направляют вооруженные ракетами самолеты, чтобы подавить противовоздушную оборону, а потом бомбардировщики для поражения цели. Они всегда так поступают. Чтобы на уничтожение важного объекта послать только два самолета без всякой поддержки – такого никогда не было.
Саддам обдумал ответ генерала. Угадать мысли раиса по его темным глазам было невозможно. Отчасти именно благодаря этому качеству он удерживал власть над этими людьми: они никогда не могли предугадать реакцию хозяина.
– Не может ли быть так, рафик Хатиб, что эти летчики умолчали о чем-то очень важном, что они знают больше, чем сказали?
– Нет, раис, мы… убедили их в необходимости полной откровенности.
– Значит, вопрос закрыт? – тихо спросил раис. – Налет был просто нелепой случайностью?
Присутствующие было дружно закивали, но внезапный вопль будто парализовал их.
– Чепуха! Все вы неправы.
В следующее мгновение голос раиса упал почти до шепота, но страх успел снова прочно вселиться в души его соратников. Все знали, что такой спокойный шепот может предшествовать взрыву бешеной ярости, вынесению дичайших приговоров.
– Там не было военных грузовиков, вообще никаких армейских машин. Эту сказку специально рассказали летчикам на тот случай, если они попадут в плен. За бомбардировкой кроется нечто большее, не так ли?
Несмотря на исправно работавший кондиционер, по лицам большинства министров и генералов струился пот. Так было всегда, с незапамятных времен: вождь собирал племя и призывал охотника за ведьмами, и все племя трепетало – на кого укажет охотник.
– Существует заговор, – прошептал раис. – Есть предатель, который устроил заговор против меня.
Несколько минут Саддам молчал, заставив каждого не раз внутренне содрогнуться. Потом он заговорил снова, обращаясь на этот раз только к трем руководителям спецслужб, которые сидели лицом к нему:
– Найдите предателя. Найдите и приведите ко мне. Он узнает, какое наказание полагается за такие преступления. И он, и вся его семья.
Сопровождаемый телохранителем Саддам стремительно вышел. Оставшиеся не осмеливались смотреть друг на друга; никто из них не выдержал бы взгляда соратника. Все понимали: будет выбрана очередная жертва, и никому не дано знать, кто станет на этот раз козлом отпущения. Каждый боялся только за себя, судорожно припоминал, не сболтнул ли где случайно лишнего, не сделал ли какой-то неверный шаг.
Пятнадцать мужчин сторонились шестнадцатого – охотника за ведьмами, того, кого они называли Мучителем. Этот непременно найдет жертву.
Хассан Рахмани счел за лучшее промолчать. Сейчас не время говорить о перехваченных радиопередачах. Его операции требуют умелой, тонкой работы, истинного мастерства. Меньше всего на свете ему бы хотелось, чтобы ритм работы его подчиненных нарушил грохот кованых сапог мясников из Амн-аль-Амма.
Страх ни на минуту не отпускал министров и генералов, глубокой ночью возвращавшихся в свои апартаменты.
На следующее утро за поздним завтраком Ави Херцог, он же Карим, докладывал своему шефу Гиди Барзилаи:
