– Точные координаты.
Бадри сообщил точные координаты Каалы.
– Возвращайтесь к вашим делам, полковник. Вам ничто не будет угрожать.
Полковник Бадри вышел из автомобиля и решил пройтись пешком. Он не прошел и ста метров, как снова и снова стал задавать себе один и тот же вопрос: что я наделал? Вдруг он понял, что ему просто необходимо поговорить с братом, со старшим братом, с мудрым советчиком, который всегда умел рассуждать более здраво, более хладнокровно.
Человек, которого в Моссаде звали «сыщиком», прибыл из Тель-Авива в Вену в понедельник. Он снова превратился в преуспевающего нью-йоркского юриста и, разумеется, имел при себе все необходимые бумаги.
Хотя настоящий юрист уже вернулся из отпуска, в Моссаде рассудили, что герр Гемютлих, ненавидевший телефоны и факсы, едва ли станет звонить в Нью-Йорк для проверки личности гостя. Следовательно, риск был минимальным, на который Моссад мог пойти.
Опять-таки сыщик остановился в отеле «Шератон» и там написал личное письмо герру Гемютлиху. Как и в первый раз, он извинился за незапланированный визит в австрийскую столицу, но объяснил, что прибыл в сопровождении кассира компании и что они по поручению своего клиента хотели бы внести первый весомый вклад на депозитный счет.
Во второй половине дня письмо было доставлено в банк, а уже на следующее утро в «Шератон» пришел ответ Гемютлиха, в котором тот предлагал встретиться в десять утра.
Юрист действительно пришел не один. Его сопровождал мужчина, которого в Моссаде называли «взломщиком», ибо он и на самом деле был таковым.
Хотя в тель-авивской штаб-квартире хранится единственная в своем роде коллекция фальшивых паспортов, бланков, всевозможных документов реальных и никогда не существовавших компаний и всяких прочих атрибутов обмана, настоящей гордостью Моссада все же являются его медвежатники, взломщики и мастера по любым замкам. В мире тайных операций о способности Моссада войти в любую закрытую дверь рассказывали легенды. Долгое время считалось, что в науке о кражах со взломом Моссаду нет и не может быть равных. Если бы в Уотергейте работала бригада из отдела Невиот, никто никогда ни о чем бы не узнал.
Репутация израильских специалистов была настолько высока, что когда британские промышленники выпускали новый образец замка и посылали его на проверку в Интеллидженс сервис и Сенчери-хаус, последний отправлял образец дальше, в Тель-Авив. Хитрые моссадовцы изучали замок, находили способ, как при необходимости его можно будет открыть, и затем возвращали в Лондон с характеристикой «неуязвимый для взлома». Об этом узнали в Интеллидженс сервис.
Как-то одна британская компания предложила изумительный замок совершенно новой конструкции. К удивлению изготовителей, Сенчери-хаус возвратил образец, попросив прислать для изучения «что-нибудь немного попроще». В Тель-Авив был послан второй образец. Там его тщательно осмотрели, с трудом, но все же подобрали «ключ» и к нему и отослали в Лондон с выводами, что замок «не поддается взлому». Тем временем Интеллидженс сервис рекомендовала компании приступить к выпуску замков первой модели.
Через год произошел любопытный инцидент. Моссадовский агент, пытаясь открыть такой замок в коридоре административного здания в одной из европейских столиц, провозился три часа, проклял все на свете и был вынужден уйти ни с чем. С тех пор британцы сами испытывают свои замки, предоставляя возможность моссадовцам при случае поломать голову.
Прибывший в Вену взломщик был не самым лучшим в Израиле, а в табеле о рангах занимал лишь второе место. Зато он обладал такими качествами, каких был лишен лучший израильский специалист.
Вечером Гиди Барзилаи в течение шести часов инструктировал молодого человека. Он рассказал ему все о деревянном шедевре восемнадцатого столетия, изготовленном франко-немецким краснодеревщиком Ризенером, а сыщик детальнейшим образом описал интерьер здания банка «Винклер». Инструктаж завершила бригада наблюдателей из отдела Ярид. Они сообщили взломщику о режиме работы ночного сторожа; эту информацию они получили, проследив, в какое время по ночам включается свет в той или иной комнате банка.
В тот же понедельник в Багдаде Мартин дождался пяти часов вечера, подкатил свой старенький велосипед к калитке в задней стене сада виллы Куликова, открыл калитку и вышел на улицу.
Здесь он вскарабкался на велосипед и стал спускаться в сторону ближайшего парома, ходившего через Тигр в том месте, где еще недавно стоял мост Джумхурия – пока на него не обратили внимание британские «торнадо».
Мартин завернул за угол и здесь заметил первый автомобиль, стоявший на обочине. Чуть дальше был припаркован второй лимузин. Когда из второй машины вышли двое мужчин и встали на проезжей части, перегородив дорогу, у Мартина тревожно забилось сердце. Он бросил взгляд назад: двое мужчин из первого автомобиля блокировали единственный путь к отступлению. Понимая, что все кончено, Мартин поехал вперед; другого выхода у него все равно не было. Один из стоявших впереди мужчин показал на обочину.
– Эй, ты! – крикнул он. – Сюда!
Мартин остановился под деревьями у тротуара. Откуда-то появились и солдаты. Их карабины были направлены на него. Он медленно поднял руки.
Глава 21
Во второй половине дня в Эр-Рияде встретились британский и американский послы. Судя по всему, встреча была неофициальной, и дипломаты хотели лишь воздать должное типично английскому обычаю – послеобеденному чаю с кексом.
На лужайке посольства Великобритании оказались также Чип Барбер, официально считавшийся сотрудником американской дипломатической миссии, и Стив Лэнг, который мог бы объяснить любому не в меру любопытному гостю, что его интересуют исключительно проблемы культурных связей его государства. Третьим гостем был генерал Норман Шварцкопф, сумевший ненадолго вырваться из своего подземного кабинета.
Скоро все пятеро с чашками в руках оказались в одном конце лужайки. Жизнь становится проще, когда каждый знает, каким способом зарабатывают свой кусок хлеба другие собеседники.
Главной темой всех разговоров в те дни была неизбежная война, но эти пятеро располагали информацией, недоступной для других. К такой информации относились и детали плана мирного урегулирования конфликта, представленные в тот же день Саддаму Хуссейну его министром иностранных дел Тариком Азизом. План был составлен в Москве после длительных переговоров с Михаилом Горбачевым и вызывал у союзников серьезные возражения, хотя и по разным причинам.
Всего несколько часов назад генерал Шварцкопф отклонил предложение Вашингтона начать наступление наземных войск раньше запланированного срока. Советский план мирного урегулирования призывал к выводу иракских войск из Кувейта на следующий день после прекращения огня американской стороной.
В Вашингтоне сведения об этом плане получили не из Багдада, а из Москвы. Белый дом немедленно ответил, что план имеет свои положительные стороны, но не предусматривает никаких путей решения ряда главных вопросов. В нем вообще не упоминается тот факт, что Ирак должен навечно отказаться от своих притязаний на Кувейт. В нем упущен из виду колоссальный ущерб, уже причиненный Кувейту: горят пятьсот нефтяных скважин, миллионы тонн сырой нефти выбрасываются в залив, отравляя его воды, казнены более двухсот кувейтцев, разграблена столица государства – Эль-Кувейт.
