– Оставь ФАЛ, – произнес он, протянув руку, чтобы забрать карабин, – и, прошу тебя, Жанни, сделай все как надо, ладно?
Потому, что нас изрежут на мелкие кусочки.
Человек, которого назвали Жанни, кивнул, поправил берет на голове и направился к ДС-4. Капитан Ван Клееф не услышал звука мягких резиновых подметок за собой.
– Naand, meneer.
[1]
Ван Клееф резко повернулся, услышав родной язык, и разглядел лишь силуэт и габариты человека, стоящего за ним.
Даже в темноте нельзя было не заметить белевшую на левом плече нашивку: череп со скрещенными костями. Он осторожно кивнул.
– Naand, Jy Africaans?
[2]
Высокий человек утвердительно кивнул.
– Жан Дюпре, – сказал он и протянул руку.
– Кобус Ван Клееф, – представился летчик, ответив на рукопожатие.
– Waar gaanjy nou?
[3]
– спросил Дюпре.
– В Либревиль. Как только они закончат погрузку. А вы?
Жан осклабился.
– Я тут застрял немного. Мы с приятелями. Если федералы нас накроют, то нам наверняка крышка. Не можешь подсобить?
– Сколько вас? – спросил Ван Клееф.
– Всего пять.
Сам будучи наемником, хотя и летчиком, Ван Клееф не раздумывал. Порою те, кто вне закона, нуждаются друг в друге.
– Хорошо, садитесь. Но торопитесь. Как только этот «Конни» взлетает, мы тоже трогаемся.
Дюпре благодарно кивнул и рысцой отправился обратно к «лендроверу». Четверо белых стояли кружком возле капота машины.
– О'кей, нам нужно срочно садиться в самолет, – сказал им южноафриканец.
– Хорошо, бросаем железки в машину и двигаем, – скомандовал главный.
После того, как карабины и пустые сумки для магазинов полетели в багажник автомобиля, он наклонился к черному офицеру с нашивками младшего лейтенанта, сидящего за рулем.
– Пока, Патрик, – сказал он. – Боюсь, что все кончено. Забирай «лендровер» и спрячь его. Автоматы закопай и пометь место. Сбрасывай форму и иди в лес. Понял?
Лейтенант, который всего год назад был новобранцем в чине рядового и получил повышение не за умение пользоваться ножом и вилкой, а за боевые заслуги, грустно кивнул, выслушав инструкции.
– До свидания, сэр.
Остальные четверо наемников попрощались и направились к самолету.
Главный собирался следовать за ними, когда из темноты леса за ангаром к нему выскочили две монахини.
– Майор.
Наемник обернулся и узнал в первой сестру милосердия, которую впервые встретил десять месяцев назад, когда ее госпиталь попал в зону военных действий и ему пришлось заниматься эвакуацией.
– Сестра Мария-Жозеф? Что вы здесь делаете?
Пожилая ирландская монахиня начала серьезно говорить, не выпуская из руки пятнистый рукав его форменной куртки. Он кивнул.
– Я попытаюсь, большего я просто не могу сделать, – сказал он, когда она закончила.
Он вышел на площадку и направился к южно-африканскому пилоту, стоящему под крылом своего ДС-4. Несколько минут два наемника о чем-то переговаривались. В конце концов человек в военной форме вернулся к ожидающим монахиням.
– Он согласен, но вам придется поторопиться, сестра. Он хочет поднять свою телегу в воздух как можно скорее.
– Благослови тебя Господь, – сказала сестра и быстро отдала указания своей напарнице.
Та побежала к хвосту самолета и начала подниматься по приставному трапу к двери салона для пассажиров. Другая поспешно скрылась в тени пальмовой рощицы за ангаром, откуда вскоре появились люди. У каждого в руках был сверток. Подходя к ДС-4, мужчины передавали свертки примостившейся на верхней ступени трапа монахине. Стоящий за ней второй пилот сначала наблюдал, как она аккуратно выложила первые три свертка в ряд вдоль внутренней стенки фюзеляжа, потом включился в работу, принимая протягиваемые снизу свертки и передавая их внутрь салона.
– Благослови тебя Господь, – прошептала ирландка.
Один из свертков вылил на рукав летчика несколько унций жидкого зеленоватого кала.
– Черт подери, – шепотом выругался он и снова принялся за работу.
Оставшись в одиночестве, главарь группы наемников смотрел на «Супер Констеллейшн», по ступеням трапа которого поднималась цепочка беженцев, в основном родственники руководителей побежденного народа. В тусклом свете, сочащемся из открытой двери самолета, он заметил человека, которого хотел видеть. Когда он подошел ближе, тот человек уже собирался последним из очереди вступить на ступеньку, в то время как другие, кому выпало остаться и прятаться в лесах, ждали окончания посадки, чтобы убрать трап. Один из них окликнул улетающего:
– Сэр! Майор Шеннон идет.
Генерал обернулся к подошедшему Шеннону и даже в такую минуту выдавил из себя улыбку.
– Ну что, Шеннон, хотите составить нам компанию?
Шеннон встал перед ним во фрунт и отдал честь. Генерал ответил на приветствие.
– Благодарю вас, сэр. У нас есть транспорт до Либревиля. Я просто хотел попрощаться.
– Да. Борьба была долгой. Теперь, боюсь, все кончилось. Во всяком случае, на несколько лет. Я не могу поверить, что мой народ навеки обречен на рабство. Кстати, вам и вашим коллегам заплатили согласно контракту?
– Да, благодарю вас, сэр. Мы в полном порядке, – отозвался наемник.
Африканец печально кивнул.
– В таком случае, прощайте. Большое спасибо вам за все, что вы смогли сделать.
Он протянул руку, и они обменялись рукопожатием.
– Кое-что еще, сэр, – сказал Шеннон. – Мы тут с ребятами поговорили, сидя в «джипе». Если вдруг придет время… ну, если мы вам снова понадобимся, только дайте знать. Мы все прибудем. Только дайте знать. Ребята хотят, чтобы вы это понимали.
Генерал пристально смотрел на него несколько секунд.
– Эта ночь полна сюрпризов, – медленно произнес он. – Возможно, вам это пока неизвестно, но половина моих старших советников, самые состоятельные из них кстати, сегодня ночью переходят через линию фронта, чтобы встать на сторону противника. Большинство оставшихся последуют их примеру в течение месяца. Спасибо за предложение, мистер Шеннон. Я буду помнить о нем. Еще раз до свидания. Желаю вам удачи.
Он повернулся и вошел по ступенькам в тускло освещенное нутро «Супер Констеллейшн» как раз в тот момент, когда первый из четырех двигателей, закашляв, проснулся. Шеннон отступил и отдал прощальный салют человеку, который пользовался его услугами последние полтора года.
