Предзакатной порой ворота склада раскрылись, и из них выехал все тот же пикап. И повернул в том же направлении, что и раньше. Опал оседлал свой мотоциклет и доехал за ним до северной окраины Кисмайо. Там он проводил пикап взглядом и, убедившись, что тот едет по прибрежному шоссе в сторону Марки, возвратился к себе в лачугу и вынул из-под пола трансивер. Сообщение было уже готово, оставалось лишь сжать его в миллисекундный импульс «врывной» передачи. С подсоединением вынутой из зарядного устройства батареи он нажал кнопку отправки.
Импульс был принят в Офисе на постоянной вахте прослушки. Его дешифровал дежурный офицер и передал Бенни, который все еще сидел у себя за рабочим столом в одинаковой с Кисмайо часовой зоне. Тот отреагировал короткой инструкцией, тут же зашифрованной и переданной на якобы рыбацкий баркас в Салале, в сорока километрах от сомалийского берега.
Спустя несколько минут от борта баркаса отделилась быстроходная надувная лодка и заспешила к берегу. На ней находились восемь коммандос с капитаном во главе. Лишь когда под светом луны проглянули песчаные дюны, мотор пригасили до малых оборотов на случай, если вдруг на этом безлюдном участке песчаного берега сторонним звукам внимают чуткие уши.
Едва лодка ткнулась носом в песок, капитан и его шестеро людей выпрыгнули на берег и побежали к дороге. Место было им уже знакомо: сухое русло вади под бетонным мостом и рощица казуарин. Один из людей трусцой пробежал триста метров по дороге в сторону Кисмайо и подыскал у обочины местечко, удачно сокрытое осокой; здесь он лег и уставил свой мощный бинокль ночного видения вдоль дороги на юг. Он был точно осведомлен насчет того, какую машину высматривать; знал даже ее номер. У него за спиной при дороге залегла вся группа захвата и стала ждать.
Капитан лежал, держа устройство связи, на котором в нужный момент должна была замерцать красная точка. Мимо проехало уже четыре машины, но нужной пока не было.
А вот, похоже, и она. В зеленом полусвете очков ночного видения коммандо, что залег ниже по дороге, перепутать ее не мог. Грязно-белый цвет в зелени очков смотрелся искаженно. Перед побитой решеткой была наварена защитная труба (судя по погнутости, свою службу она однажды уже сослужила). Передний номер соответствовал. Коммандо нажал на своем пульсаторе кнопку. Позади него капитан увидел у себя на устройстве мерцание огонька.
«Кадима», — прошипел он своим.
Все одновременно встали по обе стороны дороги, натягивая между собой широкую красно-белую ленту, похожую в темноте на опущенный шлагбаум. Капитан встал впереди. Неяркий фонарик у него светил в землю, а одна рука была властно поднята.
На коммандос сейчас был не камуфляж, а белые балахоны и головные уборы сомалийцев. В руках все держали «калаши». Ни один сомалиец не дерзнет проехать через кордон религиозной мутавы. Пикап зачихал мотором и стал замедлять ход.
Для охраны тайваньского капитана и его старпома пираты оставили двоих. Восемь остальных взобрались на «Мальмё». Один с грехом пополам изъяснялся на английском. Он был из гнезда пиратов в Гаракаде, и для него это была третья удачная ходка. Так что процедуру он знал — в отличие от капитана Эклунда, которого на этот счет лишь коротко проинструктировал в Гётеборге шведский морской офицер.
Эклунд знал, что у него есть время и возможность подать из своей каюты сигнал тревоги. Знал, что он будет транслироваться с верхушки мачты, упреждая тревожно внемлющий мир о захвате судна.
Двадцатичетырехлетний пиратский вожак по имени Джимали тоже это знал, но плевать хотел. Пускай зовут на выручку своих иноверцев, пусть хоть зазовутся. Поздно хватились. Вояки кафиров ни за что не пойдут на приступ из боязни вызвать резню. Вообще одержимость кафиров человечьей жизнью Джимали искренне презирал. Настоящий сомалиец, в отличие от них, не страшится ни боли, ни смерти.
На палубу согнали пятерых офицеров и пятерых матросов-филиппинцев. Капитану Эклунду пираты сказали, что, если на борту сейчас хоть кто-то прячется, за него, если найдут, в воду полетит один из офицеров.
— Больше никого нет, — произнес капитан. — Чего вам нужно?
Джимали рукой указал на своих людей.
— Еда, — сказал он. — Свинина нет.
Капитан велел коку-филиппинцу отправляться на камбуз и что-нибудь приготовить. Один из пиратов отправился с ним.
— Ты, — Джимали поманил к себе капитана. — Пойдем.
Они пошли на мостик.
— Ты править на Гаракад, ты жить.
Капитан сверился с картами, в частности с сомалийским побережьем, и разглядел там в двухстах километрах южнее Эйля какое-то поселение, еще одно гнездилище пиратов. Наметив примерный курс, он повернул штурвал.
Французский фрегат из «Эндьен» нашел их первым, вскоре после рассвета. Заняв место по левому борту на дистанции нескольких кабельтовых, он сбавил скорость, чтобы удерживать диспозицию. Высаживать своих моряков на «Мальмё» французский капитан не намеревался, и Джимали это знал. С крыла мостика он дерзко таращился через воду, словно вызывая трусливых иноверцев: ну, попробуйте!
А вдалеке от этой, казалось бы, безобидной морской сценки — французский фрегат эскортирует шведский контейнеровоз, а сзади на большом отдалении тащится тайваньский траулер, — эфир гудел лихорадочным обменом электронными сообщениями.
Система автоматической идентификации «Мальмё» была запеленгована тотчас же. Ее мониторила британская служба морских торговых операций из Дубаи, а также американский Офис морских связей из Бахрейна. О происшествии получил уведомление десяток боевых кораблей НАТО и ЕЭС, но, как верно догадывался Джимали, нападать никто не нападал.
В Стокгольме была немедленно уведомлена корабельная компания Андерссона с ее круглосуточным дежурством. Штаб компании связался с «Мальмё». Джимали жестом указал капитану, что звонок принять можно, но только по громкой связи и на мостике, а говорить только на английском. Уже по тому, с какой неестественной медлительностью Эклунд чеканит фразы, в Стокгольме поняли, что вокруг него сейчас стоят вооруженные сомалийцы, а за каждым словом приходится следить.
Капитан Эклунд подтвердил, что «Мальмё» был захвачен среди ночи. Что вся команда цела и с ней хорошо обращаются. Раненых нет. Сейчас они по приказу идут к побережью Сомали.
Судовладелец Харри Андерссон в своем роскошном особняке среди окруженного стенами стокгольмского парка Остермальм был потревожен во время завтрака. Он заканчивал одеваться, когда к дому подкатил автомобиль, примчавший его прямо в операционный зал компании. Дежурный ночной оператор остался на смене. Он поведал все, что ему сумели сообщить оперативные службы и непосредственно капитан Эклунд.
Успех, а с ним и богатство пришли к Харри Андерссону, наряду с прочим, из-за его обладания двумя полезными талантами. Первый — это усваивать ситуацию с невероятной скоростью и, сделав это, принимать план действий, основанный на реальности, а не на фантазиях. Второй — это браться за дело, не откладывая его в долгий ящик.
