Кит Карсон украдкой взглянул на часы: профессору скоро опускаться на молитвенный коврик. Пора откланиваться. Он встал. Старик богослов, заметив пунктуальность гостя, улыбнулся и, поднявшись, пошел проводить его до двери. Тот уже вышел наружу, когда Халид Абдульазиз со спины окликнул:
— Лейтенант. У меня есть опасение, что дорогой мой ислам вступает в долгую, темную ночь. Вы молоды и, возможно, увидите ее конец. Мне же остается возносить молитвы, что я эту скорбную пору, иншалла,
[4]
уже не застану.
Спустя три года старый богослов мирно скончался у себя в постели. А уже вскоре взрыв мощной самодельной бомбы в многоэтажке, где компактно проживали находящиеся в Саудовской Аравии американцы, положил начало поре массовых убийств. Тем временем из Судана в Афганистан возвратился некто Усама бен Ладен, где его с почестями встречал новый режим «Талибан», захлестнувший страну. А беспечный Запад все так и жил, наслаждаясь годами обманчивого благополучия.
День нынешний
Грэйнджкомб — городок с ярмарочной площадью в английском графстве Сомерсет — летней порой временно оживлялся за счет туристов, гуляющих по его мощеным еще в семнадцатом веке улочкам. Что, собственно, хорошо, потому как иначе, находясь в стороне от пляжно-курортных маршрутов, городок был бы местом почти безлюдным. А это обидно: ведь Грэйнджкомб мог похвастаться и своей историей, и некогда пожалованной королевской грамотой, и своим муниципалитетом, и даже мэром. В апреле 2014 года почетные обязанности городского головы исполнял его милость Джайлз Матреверс — отставной обувщик, дождавшийся-таки своего года пребывания в почетной должности, а вместе с тем и права надевать по праздникам нагрудную цепь, накидку с меховой опушкой и треуголку с плюмажем.
Как раз в эти регалии он и был облачен на церемонии открытия здания торговой палаты на Хай-стрит, когда выскочившая из небольшой толпы зевак фигура, стремглав пролетев дистанцию в десяток метров, вонзила мэру в грудь кухонный нож. Никто и ахнуть не успел.
Рядом находились двое полисменов, но ни при одном из них не было даже дубинки. С умирающим мэром возились секретарь муниципалитета и кто-то там еще, да что толку… Убийцу полисмены схватили, но он и так никуда не спешил, а лишь пронзительно, с повтором орал что-то невнятное, какой-то «аллауагбар» (как потом выяснили специалисты, «Аллах велик» на одном из арабских диалектов).
Один из констеблей при попытке унять нападавшего получил по руке ножом — слава богу, вскользь, — и преступный смутьян наконец оказался смят двумя «синими мундирами». В городок для формального допроса должным образом прибыли двое детективов из более крупного соседнего Тонтона. К тому моменту нападавший тупо сидел в участке и на вопросы реагировал таким же тупым молчанием. Одет он был в долгополый халат, поэтому из округа вызвали переводчика со знанием арабского, но успеха никакого не добились.
Преступник оказался раскладчиком товара из местного супермаркета и обитателем съемной комнаты, хозяйка которой раскрыла, что он из Ирака. Поначалу возникла версия, что преступление он совершил из недовольства политическим курсом страны, но по информации от Министерства внутренних дел выяснилось, что в Англию он прибыл как политический беженец, получавший все связанные с этим бонусы и пособия. Добавили ясности и здешние подростки, которых привезли на опознание. Оказывается, Фарух (которого здесь звали не иначе как Фредди) еще месяца три назад был завзятым гулякой и выпивохой, которого к тому же не оттащишь от девчонок. А потом он отчего-то изменился: поугрюмел, ушел в себя, стал чураться друзей, а свою прежнюю разбитную жизнь — презирать.
В его комнате не нашлось считай что ничего, помимо ноутбука, содержимое которого оказалось бы весьма знакомо полиции далекого отсюда штата Айдахо. Проповедь за проповедью из уст сокрытой маской фигуры, восседающей перед черным задником с арабскими письменами и призывающей правоверных нести смерть кафирам. Таких посланий озадаченные сомерсетские полисмены просмотрели с полдюжины (надо отметить, что загадочный вещун говорил на английском фактически без акцента).
Когда убийце предъявили обвинение (молчания он при этом так и не нарушил), ноутбук отослали в Лондон. Все детали столичная полиция передала в Министерство внутренних дел, которое в свою очередь проконсультировалось с МИ-5. Там уже, оказывается, лежал рапорт от сотрудника британского посольства в Вашингтоне насчет инцидента в Айдахо.
1996
По возвращении в США капитан Кит Карсон на три года оказался определен в родной Кэмп-Пендлтон, где когда-то провел первые четыре года своей жизни. Из последних событий можно было выделить два, одно из них печальное: в доме престарелых у себя в Северной Каролине умер дед Кита по отцовской линии — отставной полковник морской пехоты, в свое время сражавшийся за Иводзиму. А еще незадолго до смерти дед, весь в боевых ветеранских наградах, гордым орлом глядел, как отцу Кита присваивают первую генеральскую звезду.
Здесь, в Кэмп-Пендлтоне, Кит Карсон повстречал, а затем и женился на медсестре из того самого госпиталя, в котором сам когда-то появился на свет. Три года они со Сьюзан пытались завести ребенка, пока тесты не показали, что у жены это не получится. Ну да ничего, никогда не поздно будет малыша усыновить — со временем, а пока лучше подождать. Затем летом 1999-го Карсона отправили на повышение в командно-штабное училище Квантико, в 2000-м дав звание майора. По окончании училища они с женой отправились к месту его нового назначения, на этот раз в Японию, на Окинаву.
Именно здесь, за много часовых поясов от Нью-Йорка, он, посматривая перед сном вечерние новости, изумленно застыл у экрана при виде того, что будет потом обозначено скупыми цифрами: 9112001.
Затем до скончания ночи они с офицерами просидели в клубе, в молчании раз за разом, в замедленном режиме отсматривая, как один из воздушных лайнеров огненным болидом пропахивает одну из башен-близнецов — Северную, а затем еще один врезается в Южную.
В отличие от сидящих рядом коллег, Кит знал арабский язык, а заодно и арабский мир с его сложностями и хитросплетениями ислама — веры, за которую на этой планете подвизается свыше миллиарда человек.
Вспомнился кроткий, обходительный профессор Абдульазиз, подающий чай и предрекающий долгую ночь исламского мира. И не только он. По мере того как всплывали детали происшедшего, вокруг взрастал гневный ропот. Чудовищный теракт — дело рук девятнадцати арабов, из них пятнадцать саудовцы. В памяти воскресли улыбки лавочников из Аль-Джубайля, лучащиеся от приветствия на их родном языке. Неужели это один и тот же народ?
На рассвете весь полк был выстроен на плацу, и перед ним выступил командир. Послание было лаконичным и жестким: это война, и Корпус, как всегда, будет защищать свою страну, где, когда и как бы ни потребовалось.
Стоя в строю, майор Кит Карсон горько размышлял о тех потерянных впустую годах, когда дерзкие нападения на Америку и американцев следовали одно за одним — в Африке, на Ближнем Востоке, — но всякий раз после недели воинственной риторики политиков все умолкало, и никто не вдавался в истинный масштаб злодеяний, замышляемых в гнездилищах афганских пещер. И уж тем более не предпринимал решительных действий.
