– Ума не приложу.
– А был ли он вообще?
– Был. Н-не знаю…
– А что ты знаешь?
Вместо ответа я опустилась на колени и стала ползать по
ковру, рассматривая то место, где чуть более часа назад лежала мертвая
домработница.
Игорь ходил за мной как привязанный, изрыгая ругательства:
– И угораздило меня связаться с тобой, дура ненормальная!
Спектакль решила устроить! Мальчика нашла!
Я не слушала его. Я вглядывалась в багрово-красные ворсинки,
пытаясь отыскать следы крови. Тщетно. Был бы ковер белый, а так…
И обои багрово-красные… Они меня всегда раздражали.
«Кровавая спальня для гостей», – вспомнились слова Шурика. Модернист чертов!
Пойди теперь докажи, что я не соврала.
И все же я нашла кровь. Она была на подоконнике. Подоконник,
к счастью, был сделан из светло-серого мрамора, гладкого, как стекло. На первый
взгляд он выглядел первозданно чистым. Но я догадалась наклониться и
посмотреть, что под ним. Там-то и оказались нестертые бурые потеки.
– Посмотри, видишь кровь? – Мой голос звучал ликующе.
Сохраняя безразличный вид, Игорь поскреб ногтем по пятну.
– Ну и что? – сказал он.
– Но это же кровь, кровь! Она принадлежит Тане. Тут,
наверное, много крови. Просто ее цвет сливается с цветом спальни.
– Эта кровь еще ни о чем не говорит. В конце концов, кто-то
из гостей мог порезать руку.
От обиды я чуть не заплакала.
– Неужели ты мне не веришь?
– А почему я должен тебе верить, если ты просишь помочь
избавиться от трупа, которого нет.
– Когда я уходила, Татьяна была мертва. Она умерла на моих
глазах. У нее пульса не было!
– Ну-ну, – усмехнулся Игорь и издевательски зевнул.
– Послушай, я не сумасшедшая! Я нормальная! Я просто не
знаю, куда подевался труп! – громко закричала я. – А может, она ожила? Говорят,
покойники ночью оживают. – Подстегнутая собственными словами, я выскочила из
спальни и стала метаться по дому, зовя: Таня! Ты где?!
Дверь в комнату домработницы была приоткрыта. Сквозь
неширокую щель пробивался свет.
От страха у меня подкосились ноги. Но я все же решила войти.
Комната была пуста. Сумки на журнальном столике не
оказалось. Не раздумывая, я принялась ее искать. На пол полетели смятые
Татьянины вещи. В разгар поисков в дверях появился Игорь В глазах его читалось
непонимание.
– Вот напасть-то, – закричала я. – Сумки тоже нет…
– Какой еще сумки?
– Ну, той, где лежали диктофон, сканер и видеокамера.
– Вот что, подруга, давай я тебе врача вызову. – Игорь
говорил спокойно, как будто ничего не случилось. Но лучше бы он орал, настолько
чудовищными были его слова.
– Тебя подлечат немного и выпустят. У меня на примете есть
хорошая больница. Для людей с нарушенной психикой. А она у тебя и в самом деле
нарушена. Медицина сейчас сильная. Столько новых технологий… Дадут таблеточки,
укольчики поделают, гипноз опять же. Ну, так мне звонить?
Игорь достал из кармана сотовый телефон.
В эту минуту сверкнула молния и свет в комнате заморгал.
Затем последовал оглушающий удар грома.
– Что это? – затряслась я.
– Это? Это природные явления. Столкновение облаков вызывает
молнию. Гром гремит чуть позже – вспомни школьный курс физики. Ага, вот и дождь
пошел.
– Почему? – по-глупому спросила я, продолжая трястись.
– Как это почему? Ты разве не знаешь, почему идет дождь?
– Не знаю. Я школу давно уже окончила.
– Я тоже. Но, в отличие от тебя, помню еще кое-что.
– Если идет дождь, значит, природа плачет по кому-то, – не
слушая его, сказала я. – А ведь дождь-то проливной. Точно такой же был, когда я
потеряла свою единственную подругу. Она погибла два года назад в
автокатастрофе. Яркая девочка была. В нее все влюблялись: и женщины, и мужчины.
Ты бы увидел – тоже влюбился бы.
Мимо нее никто не проходил… Когда на ее «Ауди» наскочил
грузовик, хлынул ливень. За день выпала месячная норма осадков. А следующий
день ярко светило солнце. Наверное, так и должно быть, ведь жизнь продолжается.
На похоронах мне все время казалось, что она где-то рядом…
Я замолчала и прислушалась к монотонному шуму дождя. Затем
посмотрела в глубь коридора и прямо спросила:
– Игорь, как ты думаешь, куда подевался труп?
– Что? – вздрогнул Игорь.
– Что, что… Труп куда подевался?
Игорь не ответил. Он смотрел на меня с сочувствием, как
смотрят на душевнобольных. Причем неизлечимых. Ну и пусть смотрит, черт с ним!
– Ты думаешь, у меня крыша поехала? – стараясь соблюдать
спокойствие, спросила я. – Ты думаешь, я дура! Хорошо, Танькин труп исчез, но
ведь есть и другой труп.
– Какой еще труп?!
– Я могу тебе его показать. Хочешь? Быть может, тогда
поверишь мне.
Я замолчала и вновь прислушалась к монотонному шуму дождя. И
вдруг – шуршание. Близко, совсем близко… Это не дождь. Сердце в который раз за
сегодняшнюю ночь ухнуло в пятки.
– Ты слышал? – спросила я, инстинктивно приблизившись к
Игорю.
– Что?
– Какое-то странное шуршание…
– Почему ты дрожишь? Это шуршат листья в саду.
– Ты думаешь?
– Ну да. Чего ты боишься?
– Я? Ничего.
На самом деле я, конечно, боялась. Более того – я была на
грани помешательства. В дверном проеме за спиной Игоря только что промелькнула
чья-то неясная тень. Я видела это!
Чуть позже до моего обострившегося слуха долетели легкие
шаги.
– Там… Там кто-то ходит, – хрипло прошептала я. – Мне
кажется, это Татьяна. Мужчины топают, как слоны. Скажи, Игорь, разве покойники
могут ходить?!
Игорь отступил от меня на шаг и выразительно покрутил
пальцем у виска!
