Правду говорят люди: от сумы да от тюрьмы не зарекайся…
Почти каждую ночь, подружка, я здесь вижу сны. Сегодня вот мама приснилась.
Уложили мы с ней спать моего ребеночка и сели пить зеленый чай. А где чай, там
и сплетни. Мы с ней так часто сидели. Болтали о том и о сем… Ох и счастливая же
я была совсем недавно… А теперь у меня клеймо будет на всю жизнь: зэчка.
Знаешь, как это страшно. Даже на свободе я буду чувствовать себя человеком
второго сорта. Нормальные люди от меня шарахаться будут. И кто только эти СИЗО
придумал? Ведь в подобных учреждениях человека не исправляют, а только
озлобляют, заставляют его ненавидеть весь мир… А как ты думаешь, Ритка, мама
меня простит? Наверное, да. Родители всегда прощают своих детей. На то они и
родители. В этой жизни любой может оступиться. Тревожит другое: простит ли меня
мой ребенок, когда вырастет? Сможет ли он меня понять?.. Ритка, а я тебе, между
прочим, завидую черной завистью. Ты можешь свободно ходить по улицам, дышать
свежим воздухом, покупать мороженое, пить виски.
Это так здорово! Я бы сейчас за глоток хорошего виски
полжизни отдала… А до СИЗО, Ритусик, я очень любила одиночество. Но тут об этом
приходится только мечтать. Семьдесят человек в камере – сама подумай… И еще мне
стало казаться, что я деградирую. Ведь тут, как на необитаемом острове. Никаких
новостей. Если бог есть, он обязательно сделает так, чтобы этот кошмар поскорее
закончился. Долго я не протяну. От отчаяния хочется наложить на себя руки. Но я
не сделаю этого – ведь у меня маленький ребенок. Ума не приложу, как он там без
меня. Иногда я закрываю глаза и представляю, как глажу его по головке, говорю
ласковые слова. Мало того, что отца нет, так еще и матери лишили. Боже мой,
впереди столько праздников… Новый год, Рождество, день рождения… Страшно
встречать их здесь, очень страшно.
Мне еще никогда в жизни не доводилось видеть столько
грустных женских глаз… Каждая из нас переживает свою боль в одиночку. Даже
самые отпетые, а здесь таких много. Днем они издеваются над теми, кто послабее,
а по ночам плачут в подушку. Я потихоньку учусь здесь быть сильной, Ритка.
Стараюсь в обиду себя не давать. Драться вот и то научилась… А еще я мечтаю о
том, чтобы сходить в церковь и заказать молебен за здравие мамы и дочки. Да и
просто у иконы Матери Божьей постоять. Прикоснуться к ней губами. Я эту икону
очень люблю. Могу на нее часами смотреть.
Богородица такая красивая, а самое главное – чистая…
Риточка, то, что я проституткой работала, я и не пытаюсь скрывать. Думаешь, мне
стыдно? Да нисколечко! Это пусть нашему государству будет стыдно, что оно таких
вот, как я, несчастных матерей-одиночек, вынуждает на панель выходить, что у
нас детские деньги нужно с боем выколачивать, а когда их получишь, даже не
знаешь, плакать или смеяться, потому что на один поход в магазин и то не
хватит. А с мужа моего бывшего как с гуся вода.
Это раньше, в советские времена, мужика за неуплату
алиментов могли и в тюрьму посадить, а теперь до этого нет никому дела. У меня
ребенок сильно болеет, понимаешь? С рождения самого.
А сейчас лекарства таких денег стоят, что лучше вообще не
болеть, а сдохнуть сразу, и чтобы не мучиться. Куда я только не устраивалась на
работу, Ритусик, но везде такая зарплата… Депутатам бы такую… Если ты думаешь,
Ритка, что я ищу себе оправдания, то это вовсе не так! Я того китайца и в самом
деле любила. Так любила, что до сих пор в жар бросает. Любить можно кого
угодно, даже китайца, поверь мне! А почему убила? Может, и вправду говорят, что
от любви до ненависти один шаг. И еще, Ритулька, послушай доброго совета.
Береги свои чувства, не растрачивай их попусту.
И эмоции не распыляй. Грохнешь кого-нибудь в состоянии
аффекта, а потом будешь жалеть всю жизнь. Пусть уж дышат кобели.
Ну вот, наверное, и все. Спасибо, что дочитала до конца.
Письмо тебе отправит добрый человек.
А вообще нам писать не разрешают».
Вот ведь попала девчонка… Тяжело вздохнув, я расплатилась за
кофе и вышла на улицу.
Глава 18
Всю дорогу домой я с тревогой поглядывала в зеркальце
заднего вида. Какая-то ржавая «копейка» преследовала меня от самого кафе. На
всякий случай я решила свернуть в уютный зеленый дворик, который, на мое
счастье, оказался проходным, и постояла там пару минут. Когда я наконец выехала
на параллельную Зоологической улицу, «копейки» уже не было.
Дома я в первую очередь подошла к аптечке и щедро накапала
себе корвалола. Раз – и полпузырька как не бывало.
– Дорогая, привет. У тебя что, сердечко пошаливает? – за
моей спиной раздался насмешливый голос Алексея. Он стоял в банном халате,
вытирая мокрые волосы – по всей вероятности, только что вылез из душа.
– С чего ты взял? – стараясь казаться спокойной, ответила я.
– С того, что ты пьешь сердечные капли. По-моему, тут не
надо быть особо проницательным.
– Это нервишки, Алеша. Мне стало казаться, что за мной
следят.
– Следят? А что, очень даже может быть, Маргарита. Ты же у
нас бизнес-дама. Значит у тебя завистников много. Потом рэкетиры, о них тоже не
следует забывать. Вот похитят тебя и потребуют выкуп, а что я скажу? Я ведь
даже не знаю, где твои денежки лежат. В банке? В сейфе? В чулке?
– Как же ты мне надоел со своей ерундой!
– А это не такая уж ерунда.
– У тебя, дорогой, фантазия от безделья разыгралась. Ты
занимаешься совсем не тем, чем нужно. Вместо того чтобы считать мои трусы,
лучше бы бизнесом занялся. Мужик ты, в конце концов, или не мужик!
– Я же тебе сказал, Маргарита, мой собственный бизнес
благополучно процветает. Скоро я принесу в дом большие деньги.
– Но это только на словах.
– Потерпи немного, и ты их получишь.
– С тобой терпеть – дохлый номер. Видишь, уже корвалол пью.
Как пенсионерка.
– Ну, тебе до пенсии далеко, – коротко хохотнул Алексей и
замаслившимся взглядом посмотрел на мою грудь. Заводился он всегда с
полуоборота. Наверное, и член уже торчит.
– Дорогая, а тебе не кажется, что ты носишь слишком уж
откровенные платья?
– Не кажется. Я привыкла носить именно такие платья. Кстати
они мне идут. А ты разве не заметил этого?
– Заметил. А еще я заметил, что ты слишком часто отключаешь
мобильный телефон. Милая, прошу тебя, не делай этого. А то ведь я могу и
разозлиться.
– И что тогда будет? Ты забьешь меня до смерти, так?
– Милая, ну зачем же ты все утрируешь. Завтра тебе на
работу?
