Приклеив к губам вежливую улыбку, я постаралась скрыть свое
возмущение. Терпеть не могу самоуверенных мужиков! Сегодня он пьет дорогой
коньяк, а завтра его фирма прогорит ко всем чертям. И кто будет содержать
ребенка? Нет, я не против детей, но в двадцать лет думать о детях глупо.
Неужели Маша пренебрегла моими советами?
Выходит, пренебрегла… Забеременеть в начале блестящей
карьеры. Нет, вы подумайте! Поставить на карту все ради такого… такого…
В поисках нужного слова я бросила на Алексея оценивающий
взгляд и поняла, что он тянет всего на одну ночь, не более.
– Маша любила меня, – виновато сказал Алексей. – Ты даже не
представляешь, как она нуждалась во мне последнее время. – Он и сам не заметил,
как перешел на «ты». – Она не похожа на тебя, Маргарита, она – другая.
– Да что ты вообще обо мне знаешь?! – неожиданно для себя
самой вспылила я.
– А о тебе и не надо ничего знать, – усмехнулся Алексей. – У
тебя все на лице написано. Не трудно догадаться, что ты ждешь от жизни слишком
многого: славы, денег и бессмертия. Простые человеческие чувства тебе не
знакомы.
– С меня хватит. Не желаю больше выслушивать этот бред! – Я
сделала попытку подняться, но, увидев бледное лицо Алексея, застыла на месте.
По щекам его текли слезы, губы беззвучно шевелились. «Маша, Маша…» – рвался из
груди стон. Оставишь такого – сделает что-нибудь с собой. А я, хоть и стерва,
буду потом переживать, – Может, ты хочешь еще выпить? – участливо спросила я.
– Выпить? Нет, не хочу. Знаешь, больше всего на свете мне
хочется ей позвонить…
Я не могу поверить в то, что теперь звонить некому. Еще
недавно мы пили мартини и искали на небе Большую Медведицу…
Алексей сжал мою руку с такой силой, что я не выдержала и
вскрикнула от боли. А ведь они были по-настоящему близки… Счастливая Машка,
хоть перед смертью испытала настоящее чувство. А я? Я никого не любила еще и,
наверное, не полюблю. Я слишком рациональна.
Я все взвешиваю на незримых весах: нужно, не нужно,
продавать или не продавать – себя. Освободив руку, я перевела дыхание и
произнесла словно во сне:
– Я понимаю, Алеша, как тебе тяжело. Чтобы пережить смерть
Маши, тебе необходимо поскорее включиться в работу. Ты должен уйти в нее с
головой. Станет намного легче. Я не знаю другого лекарства, кроме этого…
Алексей промолчал.
– К сожалению, мне пора. Если понадобится помощь, звони, не
стесняйся. Маша не была мне чужой.
– Послушай, Маргарита, я слишком пьян. Прошу тебя, отвези
меня домой.
Алексей вновь схватил меня за руку – на сей раз, чтобы не
свалиться со стула.
– А где твоя машина? – поинтересовалась я.
– В гараже. Я приехал сюда на такси. Я стараюсь не садиться
за руль в пьяном виде.
Чтобы дотащить Алексея до своей тачки и посадить его на
заднее сиденье, мне понадобилось минут двадцать. Тяжеленный дядя оказался.
Вспыхнувшие было добрые чувства окончательно улетучились
после того, как он едва не сблевал мне на платье.
– Это ж надо так нажраться, – пробурчала я, заводя мотор. –
Как на тебя соседи посмотрят, если увидят, милый ты мой.
– А мне плевать на соседей, – послышалось сзади. – Я вообще
в этой квартире жить не собираюсь. Вот оклемаюсь и продам ее к чертовой матери…
Она, падла, кровью воняет.
– Кто?!
– Кто, кто… Не кто, а что – квартира.
Громко рыгнув, Машин жених захрапел.
Глава 3
Алексей жил в недавно построенном доме в самом центре
Москвы.
– Эй, мы не заблудились? Это твой дом? – спросила я,
оборачиваясь к проснувшемуся спутнику.
– Мой, – произнес он почти шепотом.
– А раз твой, так вылезай ко всем чертям и топай домой.
– Проводи меня до квартиры, – робко попросил Алексей.
– Что?!
– Ты же сама видишь, в каком состоянии я нахожусь. Могу
упасть на лестничной площадке.
– Вообще-то мне не приходилось провожать мужчин до дома.
– Тогда стоит попробовать.
Я сделала недовольное выражение лица и вышла из машины.
– Я помогаю тебе только потому, что уважала и любила Машу…
– А я на большее и не рассчитывал, – прокряхтел Машин жених,
вылезая из машины.
Алексей жил на последнем этаже. Порывшись в карманах, он
достал увесистую связку ключей и открыл массивную дубовую дверь.
Я перешагнула через порог и испуганно замерла на месте. При
мысли о том, что несколько часов назад здесь было совершено преступление, мне
стало плохо.
– Ну что ты трясешься? – спросил Алексей, сбрасывая с ног
ботинки.
– Наверное, просто нервы. Тут крови совсем не видно…
– Как только мусора уехали, домработница навела порядок. Вот
уж не думал, что эта квартира будет измазана кровью любимой женщины…
Непослушными пальцами Алексей расстегнул ворот белоснежной
рубашки и, развязав галстук, бросил его на пол.
– Ты, Маргарита, не уходи. Если тебе не трудно, завари,
пожалуйста, крепкий кофе, а я быстро ополоснусь в ванной, чтобы протрезветь
окончательно.
Не говоря ни слова, я прошла на кухню. Мысль о том, что Маша
была убита именно здесь, не давала мне покоя. Все, делаю кофе и уезжаю отсюда к
чертовой матери, я не мать Тереза, чтобы всем помогать.
Чайник закипел быстро. Банку с растворимым кофе я обнаружила
в шкафу. Поставив ее на стол, я тупо уставилась в окно. Прошло некоторое время,
но Алексея все еще не было. Что он там, заснул, что ли? В конце концов, у меня
и без него дел полно!
Не чувствуя вкуса, я проглотила кофе, еще раз взглянула на
часы (сорок минут моется – это уже все границы перешло!) и, решительно встав,
направилась к ванной.
В ванной слышался шум льющейся воды: душ работал на полную
катушку. Я громко постучала в дверь и недовольно произнесла:
– Алексей, чайник вскипел. Будь другом, закрой за мной. Мне
пора на работу, я ухожу!
Ни слова в ответ. Ну и свинья…
– Эй! Мне пора! Ты слышишь меня?
