— Боже милостивый! — вскричал отец, вскакивая со своего стула, словно разгневанная матрона. — Что еще за спешка?
Диккан вытащил табакерку и достал щепотку табака.
— Полагаю, кто-то пытался помешать переговорам в Вене. Я вез в Лондон кое-какие щекотливые сведения. Похоже, пока я был на борту почтового судна, кто-то напоил меня и похитил. Не стану докучать вам отвратительными подробностями, скажу лишь, что проснулся я в постели добропорядочной молодой женщины. Поэтому мне необходимо жениться на ней как можно быстрее.
— Полагаю, именно для этого здесь солдаты? — с поразительным хладнокровием осведомился Чарлз. — Ты теперь их пленник?
Диккан криво улыбнулся:
— Моя репутация превыше всего.
— Нечего водить нас за нос, неблагодарный! — взорвался отец, как и ожидал Диккан. — У тебя просто появилась очередная возможность опозорить семью. Что ж, ничего у тебя не выйдет. Заплати этой девке и живи спокойно.
— Ивлин, — укоризненно произнес Чарлз.
— Я не хочу, чтобы о его отвратительных похождениях ходили слухи, — заявил отец Диккана, глядя на сына с таким видом, словно тот испачкал пол. — И я не желаю, чтобы моей снохой стала какая-нибудь потаскушка.
Он — Хиллиард, ради всего святого! Ему надлежит помнить о своем имени и положении в обществе.
— Он об этом не забыл, — обманчиво спокойным тоном напомнил Диккан отцу. Внезапно ему стало неприятно, что он называет невинную женщину такими ужасными словами. — И леди, на которой я женюсь, мисс Грейс Фэрчайлд. — Его голос стал ледяным. — Возможно, вам знакомо это имя.
При этих словах на лице Чарлза появилась улыбка.
— Знакомо? Полагаю, мы с ней связаны кровными узами.
— Как и все мы, — равнодушно пожал плечами Диккан. — И да, отец, она станет твоей снохой. На твоем месте я бы на коленях благодарил Всевышнего.
— Она же калека! — с насмешкой произнес отец.
«А ты осел!» — зло подумал Диккан.
— Боюсь, я не могу позволить подобным образом отзываться о моей будущей жене.
— Я буду говорить то, что захочу. Целых десять лет мы с твоей матерью пытались пробудить в тебе чувство долга. И какой ответ мы получили?
Диккан снова пожал плечами, зная, как это злит его отца.
— По крайней мере я исполняю свой долг. Ты победил. Может, забудем об этом? Мои сопровождающие называют себя гренадерами Грейс. Они успокоятся, только когда она выйдет замуж. И еще, отец: прежде чем ты решишь высказать им свое отрицательное мнение насчет этого брака, вспомни, что они вооружены. К тому же за последние десять лет Грейс по крайней мере один раз спасла каждому из них жизнь.
Кузен Чарлз позвонил секретарю.
— В таком случае, — произнес он, как подобает истинному архиепископу Кентерберийскому, — полагаю, нам надо готовиться к свадьбе. Видимо, так угодно Всевышнему.
Леди Кейт стояла у окна в спальне Грейс, когда увидела возвращающегося Диккана в сопровождении солдат.
— Если я на минуту оставлю тебя, ты ведь не выбросишься в окно?
Грейс, расположившаяся у камина, лишь улыбнулась:
— Я переломаю ноги. Какой в этом смысл?
— Вот и умница.
Приподняв подол платья, Кейт сбежала вниз по лестнице. Ей надо было увидеть Диккана. Он должен был уверить ее, что все будет хорошо. По мнению Кейт, Грейс и так многое пришлось пережить. Всего два месяца назад умер ее отец. Все ее славные родственники жили далеко, и у нее почти не осталось семьи. Кейт решила, ей надо занять их место.
Она так упорно думала о предстоящем разговоре с Дикканом, что совсем позабыла, кто его сопровождает. Не успела она выйти в коридор и направиться к входной двери, как услышала позади шаги.
— Значит, ты еще здесь, — раздался голос.
Волосы зашевелились у нее на затылке. Живот свело от страха. Почему она этого не предусмотрела?
— Если ты хочешь что-нибудь сказать, Гарри, — произнесла Кейт, поворачиваясь к высокому стрелку с льняными волосами, который, нахмурившись, смотрел на нее, — говори прямо сейчас. Иначе я с радостью сделаю вид, что мы никогда не встречались.
— Я бы тоже с радостью притворился, — ответил он, и его небесно-голубые глаза стали холодными. — Но кажется, нам суждено постоянно встречаться, по крайней мере сегодня. У Грейс всего один шанс спасти свое доброе имя. Я здесь, чтобы убедиться, что ты ничего не испортишь. Бедняжка и так достаточно настрадалась.
Если Гарри хотел вывести Кейт из себя, то ему это удалось. Выпрямившись во весь рост — почти пять футов и дюйм, — она одарила своего друга детства уничтожающим взглядом.
— Правда? Я не знала. Видимо, за те три месяца, что она провела со мной, она просто забыла мне рассказать. Особенно про тот день, когда мы прошли двадцать пять миль до Ватерлоо, чтобы похоронить ее отца. — Она с удивлением вскинула голову. — Но тебя я там не видела. Я не видела тебя все время, что мы были в Брюсселе и когда вернулись домой в Лондон. Так что пойми мое удивление: оказывается, тебе хорошо известно, через что Грейс довелось пройти.
Кейт удалось лишить Гарри дара речи. Его красивое мужественное лицо покрылось алыми пятнами, а страстные голубые глаза сузились. Когда-то Кейт любила эти глаза. Давным-давно.
Наконец он отвесил безукоризненный поклон.
— Конечно. Ваша милость всегда права.
— Хорошо, что ты это понял.
Не промолвив ни слова, он зашагал прочь, чеканя шаг по деревянному полу. Кейт стояла, дрожа. Черт бы его побрал! Как ему удалось заставить ее забыть о своих манерах? Почему с ним она всегда чувствовала себя неудачницей?
К счастью, первым ее увидел Диккан, потому что ее лицо раскраснелось, а тело словно окаменело. Не говоря ни слова, он взял ее под руку и вывел за дверь.
— Ты не перестаешь меня удивлять, баловница, — сказал он, шагая по узкой, мощенной булыжником улице. — Не могу припомнить, чтобы лицо у Гарри Лиджа было когда-нибудь такого цвета. А ведь я видел его и на шлюхах, и на кавалерийских лошадях.
— Заткнись, Диккан!
Он как ни в чем не бывало ухмыльнулся:
— Он ведь вырос недалеко от замка?
Кейт вздохнула и поглядела поверх домов: цвет утреннего неба напомнил ей чьи-то глаза.
— Его отец был сквайром. Они с моим отцом любили играть в шахматы.
Диккан рассмеялся и покачал головой:
— Печальный исход для герцога. Неудивительно, что мой отец предпочел бы видеть его наследником. Кстати, он передает привет.
Кейт в изумлении обернулась.
— Твой отец? Он здесь?
— Да. Кипит от праведного гнева. Счастлив, что я снова подтвердил его не слишком высокое мнение обо мне.
