Карл хмыкнул: Франциска можно бы подкупить, а вот Сулеймана не подкупишь, он богат, очень богат, богаче самого Карла, к тому же погрязшего в немыслимых долгах. Но молодой император верил, что сумеет и расплатиться с огромным долгом, и противостоять врагам, и проучить беспутного французского родственника (пусть только попробует не жениться!), и объединить Европу под своей рукой, твердой и справедливой. Все сможет, сколько бы сил и времени на это ни понадобилось. Ему тридцать, сил пока много, время есть.
– Скажите королю Фердинанду, что я хочу с ним поговорить. Срочно. Сейчас.
Паж попятился, кланяясь. Это испанский паж, он умел соблюдать правила, в Германии такого не умеют, да и в Вене пока не научились. Следует признать, что обучены при французском дворе, беспутный Франциск легко подхватывал все, что украшало его быт. Мысль о короле Франциске портила Карлу настроение, но он додумал и даже пробормотал:
– Король-рыцарь… Этот пустобрех, не имеющий понятия о правилах чести и ответственности за свои слова, не знающий, что такое слово держать, смеет называть себя рыцарем!
В комнату стремительно вошел младший брат Карла. Фердинанд очень походил на старшего – тот же рост, стать, каштановые волосы – наследие их отца Филиппа Красивого, те же чуть странные глаза от их матери Хуаны Безумной, и главное – оттопыренная нижняя губа и выступающая челюсть Габсбургов, тоже отцовское наследие.
– С кем ты разговариваешь, Карл, сам с собой?
– Фердинанд, ты должен предложить мирное соглашение туркам.
Карл не любил предисловий, на них просто не было времени, всегда в движении, всегда занятый и решительный, он предпочитал и говорить так же – прямо и без реверансов. Подумалось, что это тоже лучше, чем у болтуна Франциска.
– Что?! Я не ослышался?! Ты предлагаешь мне иметь дело с теми, кто бесславно удалился из-под стен Вены, не в силах ее взять?!
– Не кричи, – поморщился Карл. – Если этого не сделать, то Сулейман летом снова приведет своих янычар под стены Вены, и на сей раз погода может благоприятствовать ему, а не мешать. К тому же султан обязательно учтет ошибки, а Австрия и без того разорена.
– Карл, я не понимаю, ты боишься Сулеймана? Испугался возвращения турок и, вместо того чтобы говорить о нападении на них, ведешь речь о договоре?
– Мне нужно время, – почти зарычал Карл. – Нельзя разрываться на два фронта, нельзя серьезно воевать с Сулейманом, пока не угомонился проклятый Франциск. Он же способен нанести удар в спину.
– Зря ты его после Павии не удавил.
Карл поморщился, Фердинанд всего на три года младше его, но какой-то ребячливый. Братьям судьба дарила короны щедрой рукой, у старшего их целых девять, но и младший из братьев тоже не обижен. Карл добровольно выделил ему немало земель из дедова наследства, в том числе Верхнюю и Нижнюю Австрию, правда, сначала убедившись, что Фердинанд вообще способен править. И жена Фердинанда Анна Ягеллонская принесла ему новые короны, она была наследницей своего брата, короля Чехии и Венгрии Лайоша, погибшего в битве с турками под Мохачем и по молодости лет не оставившего потомства. Богемский сейм послушно выбрал Фердинанда королем, Моравия признала его и Анну государями по праву наследования, а вот венгры заартачились.
И сейчас это создавало немалые проблемы.
Большая часть Венгрии, если честно, почти вся находилась под пятой турок, но Сулейман не стал превращать ее в свою провинцию, просто поставил там своего правителя – Яноша Запольяи, которого «по совету» османского султана выбрали королем Венгрии местные магнаты. По законам Венгрии они имели на это право. Запольяи был одним из немногих, кто не вышел на мохачское поле и не сложил там голову.
Те земли, что остались под Габсбургами, Запольяи, конечно, не признали. И теперь у Венгрии были сразу два короля – Янош Запольяи и Фердинанд Габсбург. У Запольяи большая часть земель и Буда, зато у Фердинанда Вена, которую турки не смогли взять летом. Вернутся? Наверное, но до лета еще есть время, можно собрать силы, если поможет деньгами старший брат.
Фердинанд смотрел на задумчиво вышагивающего по комнате Карла и начинал понимать, что не поможет. Карла можно понять, у него на ногах гирей висит Франциск, а еще Реформация; одно неверное движение, и Европа вспыхнет, как сухой валежник от факела. Но теперь, когда турки после неудачи под стенами Вены основательно потрепали уже не войска в поле, а мирных жителей, выбивая из тех содержание, даже самые ярые крикуны вроде Мартина Лютера прикусили языки, вернее, начали стенать, что божье наказание в виде разоряющих округу нехристей слишком уж суровое. А может, оно и вовсе не божье?
Карлу это помогало мало…
Наконец Фердинанд сообразил, чего ждет от него старший брат.
– Ты хочешь, чтобы послов к Сулейману отправил я?
Глаза Карла насмешливо сверкнули, он всегда считал, что Фердинанд слишком медленно думает.
– Но ведь Вена твоя, и ты не хочешь, чтобы летом турок разорил ее?
Он понимал, что Фердинанд уже прикидывает, как бы побольше получить за такую уступку, вздохнул:
– Чего ты за это хочешь?
– Корону короля Германии.
«Справься с Лютером, и я преподнесу тебе ее на бархатной подушке и сам надену на голову», – мысленно хмыкнул Карл, но сказать ничего не успел: выдвинув свои требования, Фердинанд круто развернулся и бросился прочь из комнаты.
– Ты ее получишь. Давай обсудим то, как отправить посольство.
Карл почти кричал, потому что младший брат, отмахнувшись: «Сам справлюсь!», уже удалялся. Не бежать же за ним.
И тут император Священной Римской империи допустил огромную ошибку, нужно было немедленно вернуть Фердинанда обратно и подробно обсудить с ним все условия предстоящего посольства вплоть до каждого слова, которые произнесут посланники. Но Карл положился на брата и его разумную супругу. Еще была надежда, что поможет сестра Мария, вдова короля Лайоша. Мария меньше всех детей Филиппа Красивого и Хуаны Безумной похожа на мать и на Габсбургов тоже, она взяла и от Филиппа, и от Хуаны все лучшее и не взяла недостатков. Умница, наделенная политическим и деловым чутьем, юная вдова теперь правила Нидерландами от имени старшего брата. Она способна дать дельный совет, к тому же Марию с Анной Ягеллонской связывала нежная дружба, а женщины, как известно, могут совместно влиять на мужчину. В данном случае таким мужчиной был Фердинанд.
Карл подумал, что, пожалуй, может оставить решение этого вопроса младшему брату, дел-то – отправить тайное посольство к османскому султану с выгодными предложениями оставить на время все как есть. Фердинанд тоже в этом заинтересован, иначе Вена и впрямь станет турецкой, сил на ее серьезную защиту у короля половинчатой Венгрии нет. А у Карла нет желания ввязываться в угоду Франциску в большое противостояние с османским правителем.
Несмотря на молодость, Карла уже допекала проклятая подагра, косточки на ногах снова вздулись и воспалились, даже ходить трудно, император предпочел карету, хотя передвигаться таким способом не любил.
