— Чем ты занималась весь день? — требовательно спросила Онория и ткнула жирным пальцем в Джейн, чтобы та снова наполнила ее чашку.
— Ходила к модистке, — ответила Изабель. — Мне кажется, я упоминала об этом за ленчем.
Онория фыркнула:
— Слишком много времени для простой примерки. Если она такая медлительная, нам следует перевести тебя к моей модистке. Та, конечно, дороже, но мы можем урезать твое содержание в чем-нибудь другом…
— Нет! — вырвалось у Изабель. Онория и Джейн уставились на нее, удивленно приоткрыв рты и напоминая свежепойманных пескарей на рыбном рынке. Изабель проглотила комок в горле и попыталась снова: — Нет, спасибо, Онория. Просто сегодня там было очень много народа, ведь сезон вот-вот начнется.
— Но ты же графиня, так что тебя должны обслуживать раньше других.
Изабель вздернула подбородок. Никто не игнорировал ее титул больше, чем сама Онория, но какой смысл напоминать свекрови, что по положению она выше?
— Конечно, и мадам всегда так поступает, но потом я пошла прогуляться с Робином и няней в парк. — Она бросила им это признание, как приманку голодному псу.
— Граф испачкался в грязи? — осведомилась Джейн, кинув на Онорию настороженный взгляд.
— Ну конечно, нет! — быстро ответила Изабель, молясь про себя, чтобы они не послали за Робином и не проверили это.
— Так каким же образом грязь попала на ваши перчатки, графиня? — спросила Джейн Кирк голосом, полным уважения, вот только глаза ее сверкали подозрением.
— Боюсь, виноват беспечный кучер. Он обрызгал меня, проезжая… немного… когда я возвращалась от модистки, — соврала Изабель, с трудом шевеля языком. Ей все же удалось даже прохладно улыбнуться, принимая у Джейн чашку с чаем.
Часы громко тикали. Онория молча рассматривала ее, пожирая бисквиты. Да, день выдался ужасный. Сначала Изабель терзалась из-за своего опрометчивого поступка с Блэквудом (и до сих пор ощущала свою греховность). Потом этот глупец ее не узнал. Ну как можно быть таким тупым? Руки задрожали. Изабель поставила чашку, чтобы звон фарфора не выдал ее бушующие чувства.
Когда Онория ее отпустит, она поднимется наверх и напишет Марианне. Принесет свои извинения за то, что не сможет посетить бал. Сошлется, к примеру, на головную боль. Или чуму.
Дверь открылась. Изабель подскочила, но вошел всего лишь дворецкий с серебряным подносом.
— Вам письмо, графиня.
— Письмо? — взвизгнула Онория. — От кого это, хотела бы я знать? Подать мне его сюда немедленно, Финч!
Дворецкий знал, что возражать бесполезно. Он пересек комнату и протянул поднос Онории.
У Изабель сжалось горло. Неужели от Блэквуда? Что, если он ее все-таки узнал? Что может быть в его письме? В голове промелькнули те порочные слова, которые Блэквуд нашептывал ей на ухо. Изабель прижала ладонь к пылающей щеке.
Онория взглянула на инициалы, выдавленные на красной восковой печати.
— Я не знаю эту печать, — с подозрением произнесла она, разворачивая и читая письмо.
Изабель ждала, чувствуя, как сердце бьется прямо в горле. Она лихорадочно придумывала, как будет отрицать, что ее видели в саду у Эвелин, уж не говоря о…
Джейн Кирк, читавшая через плечо хозяйки, ахнула. Онория издала странный писк. Изабель приподнялась со стула, чувствуя, как грохочет сердце. Могла бы сразу понять, что такое нельзя сохранить в тайне. Она нарушила условия завещания Роберта, и теперь ее выгонят отсюда, и она никогда больше не увидит Робина!
— Я могу объяснить, — взмолилась Изабель. В голове гудело, словно в ней жужжали тысячи пчел.
— Графиня Уэстлейк! — вскричала Онория. Изабель озадаченно смотрела, как счастливая ухмылка сочится из каждого дюйма жирного лица Онории, затмевая даже двойной подбородок. — Графиня Уэстлейк, внучка герцога Каррингтона, сестра леди Миранды Арчер! — произнесла она, словно докладывая о появлении Марианны. — Где, скажи на милость, ты сумела завязать такие связи? — требовательно добавила она.
Дыхание перехватило. Онория вовсе не казалась рассерженной или что-то подозревающей, или готовой наброситься в ярости. Напротив, казалось, что она в полном восторге.
От этого зрелища сердце Изабель сжалось от ужаса.
— Я… — начала она и замолчала, не зная, можно ли сказать правду. — Я… встретила ее сегодня днем.
Онория прижала письмо к груди. Омерзительная ухмылка, обнажившая желтые зубы, полностью исказила ее лицо.
— Ее дед герцог, а муж — один из самых богатых графов Англии! Какой счастливый случай!
Теперь даже Джейн Кирк смотрела на Онорию встревоженно.
— Вы с ней знакомы? — спросила Изабель еле слышным голосом.
— Знакома? Нет, разумеется, я с ней не знакома! — Онория повернулась к Джейн. — Что ты стоишь, открыв рот? Приведи сейчас же Чарлза. Полагаю, он в кабинете.
— Вообще-то, миледи, он в бильярдной, — язвительно бросила Джейн.
Онория ничего не услышала, она устремила взгляд на Изабель, глаза ее сверкали, словно подсвеченные изнутри каким-то дьявольским пламенем. Изабель привычно придала своему лицу бесстрастное выражение, но щеки ее пылали, словно от огня. Запретный шелк нижнего белья прилип к вспотевшей коже.
— В чем дело, мать? — нетерпеливо спросил Чарлз, вошедший в салон вместе с Джейн.
— Чарлз, ты ни за что не догадаешься, с кем Изабель свела знакомство!
— С принцем-регентом? С самим королем Георгом? — безо всякого интереса произнес Чарлз, взяв с подноса свежий имбирный бисквит и плюхаясь в кресло.
— С графиней Уэстлейк! — прокаркала Онория.
— И что? — спросил Чарлз, сдувая с жилета бисквитные крошки.
— Наверное, Изабель встретилась с ней у модистки, — заявила Онория, пронзая Изабель острым взглядом. — Что она заказала? Какого цвета, из какой ткани?
Изабель совершенно не помнила, во что была одета Марианна, зато могла бы описать каждую складку на галстуке Блэквуда.
— Вообще-то мы с ней случайно столкнулись в парке. Она пришла туда с сыном, виконтом Хэллиуэллом. Понимаете, он ровесник Робина, и они…
— Вы позволили Робину играть в парке? — начала было Джейн Кирк, но Онория махнула рукой, велев ей замолчать.
— И теперь она прислала тебе персональное приглашение на дебютный бал ее сестры!
— Да? — прохрипела Изабель. Если слабый интерес в глазах Чарлза и ухмылка Онории о чем-то говорят, теперь она ни под каким видом не сумеет отказаться от посещения этого бала.
— Да! — Онория наконец-то протянула ей письмо. — Разумеется, тебе следовало сказать ей, что мы уже получили приглашение, и включить нас с Чарлзом в приглашение.
Изабель пыталась сосредоточиться на элегантном почерке, но ей вспомнилось недовольное лицо Уэстлейка, когда она подтвердила, что Чарлз Мейтленд — ее деверь. Но все же она увидела шанс для Робина и сразу за него уцепилась.
