Онория промолчала. Трактирщик счел это поощрением и склонился ближе к окну.
— А вот мы с вами, миледи, запросто найдем общий язык. У меня есть друзья, которые хотят маленько расширить свой бизнес. Будут брать не только джин и бренди, но и кружева, и хорошие вина. А еще я знаю кой-кого на море, они продают товары, ежели кто вроде вас даст хорошую цену. Как по мне, так все мы сможем заработать неплохие денежки. — Он говорил самодовольно, обращаясь к напыщенной вдовствующей графине Онории Мейтленд с фамильярностью дружка-заговорщика.
— Еще и пираты? — с отвращением судовладельца прошипел Адам.
Дверь снова отворилась, и на пороге, натягивая перчатки, появился Филипп Реншоу. Чарлз плелся следом.
— Я еле успел закончить ужин, хотя он и несъедобный, — пожаловался Реншоу.
— Милорд, время поджимает! — крикнула Онория из кареты, помахала носовым платком, привлекая его внимание, и высунулась в окно, сверкая драгоценностями стоимостью в целое состояние.
— Полагаю, все готово? — ворчливо осведомился Реншоу.
— Разумеется! Все так, как вы хотели. Прошу вас, садитесь скорее, — сказала Онория, сама открыв дверку и поманив его рукой, обтянутой атласом. А затем повернулась к трактирщику. — Открывай сейчас же ворота. Ты нас и так слишком задержал.
Кто-то из стоявших рядом дернулся, собравшись выполнить ее властный приказ, но трактирщик грубо сгреб Чарлза за воротник, не дав ему сесть в карету.
— Не так быстро, милорд. Что там насчет моих денежек?
Вспышка пистолетного выстрела ярко осветила карету изнутри, грохот оглушил. Трактирщика развернуло и подняло в воздух. Вместо лица у него была кровавая каша. Финеас вскочил на ноги, выругался и взвел курок. Адам упал на колено, прицелился в ближайшего головореза и заорал, призывая своих матросов.
— Чарлз, скорее садись! — пронзительно выкрикнула Онория.
Здоровяк-трактирщик упал в грязь. Оставшись без предводителя, головорезы запаниковали. Факелы один за другим падали на землю и гасли, оставив двор гостиницы почти в полной темноте. Чарлз забрался в карету, кучер ударил коней хлыстом. Начался хаос. Онория вопила, требуя поспешить, а люди трактирщика начали стрелять без разбора.
Когда карета проезжала мимо конюшни, уже набирая скорость, Финеас прыгнул на нее. Он не мог позволить им уйти, кроме того, хотел знать, там ли Изабель.
Боль обожгла плечо внезапно и сильно, рука мгновенно ослабла. Карета быстро и резко обогнула угол, Финеас упал на грязные скользкие булыжники, из него вышибло дух. Он чувствовал, как по руке струится горячая кровь, смешиваясь с ледяной грязью, уже пропитавшей одежду. Все, что он мог, — это беспомощно смотреть вслед карете Мейтлендов, на полном ходу исчезавшей на темной улице. В отчаянии Финеас закрыл глаза.
Где же, черт побери, Изабель?
Адам помог Финеасу войти в салон Корси-Хауса, где тот рухнул на кушетку.
— Пошли за доктором, — приказал Адам Норткотту. — И разбуди ее светлость. Нам нужны бинты.
— Со мной все в порядке, Адам, — пробурчал Финеас. Рука почти онемела, рубашка пропиталась кровью и стала липкой. Люди Адама полили рану ромом и добрую порцию заставили проглотить.
Финеас с трудом сел. Закончив над ним рыдать, Марианна наверняка снова в него выстрелит за то, что он испачкал кровью ее новую кушетку. Кровь уже протекла сквозь самодельную повязку, и рану необходимо зашить.
— Ее светлости нет дома, лорд Уэстлейк, — хладнокровно сообщил Норткотт. — Она уехала не так давно. Может быть, я смогу помочь?
— Уехала? — не понял Адам. — Куда?
— Не знаю, милорд.
Финеас резко втянул в себя воздух, что оказалось ошибкой. Голова сразу закружилась, перед глазами заплясали темные пятна, угрожая обмороком. Он наклонился вперед.
Под чайным столиком валялась скомканная записка. Финеас поднял ее здоровой рукой. Аромат духов Изабель ударил, как пуля.
— Может быть, поехала к леди Портер-Пенуоррен? — предположил дворецкий.
Финеас перевернул листок. Странно, письмо адресовано ему в Блэквуд-Хаус. Как, черт побери, оно оказалось здесь, на полу кабинета Адама? Хотя, конечно, он знает.
Марианна.
Финеас прочитал письмо несколько раз. Все чувства мгновенно обострились, боль в плече куда-то исчезла. По его истерзанному телу пронеслась волна ужаса.
— Адам, тебе стоит взглянуть вот на это, — сказал он, протягивая письмо.
Адам прочитал записку и побледнел.
— С какой стати Изабель Мейтленд обращается к тебе за помощью? Она тебя едва знает!
Финеас не ответил.
— Норткотт, привели моего коня? — спросил он, силясь встать.
Адам вскинул руку.
— Ты не в состоянии куда-либо ехать, Блэквуд! Я пошлю кого-нибудь…
— Марианна с ней, Адам. Я нашел записку тут, на полу.
Финеас впервые в жизни увидел, как Адам потеет.
— Норткотт, мою карету, — коротко приказал он и повернулся к Финеасу. — Объяснить все сможешь по дороге к Мейтленд-Хаусу.
— Как, черт возьми, ты допустил, чтобы такое случилось, Блэквуд? Моя жена в опасности! — зарычал Адам, когда Финеас все ему рассказал. Мысль, что Марианна подвергается опасности, сводила его с ума. — Мог бы рассказать мне правду раньше! Если бы меня не опередили, я бы сам тебя пристрелил!
Финеас сжал зубы. Карета раскачивалась и подпрыгивала, кроме того, его терзали собственные страхи.
— С Марианной бы ничего не случилось, если бы она не украла письмо. Как и с Изабель.
Рана болела, он сжимал кулаки, борясь с болью. Выглянув в окно, Финеас пытался сообразить, сколько еще времени потребуется, чтобы доехать до Мейтленд-Хауса.
— Когда все закончится, я женюсь на Изабель, — сказал он вслух.
Адам резко втянул в себя воздух.
— Женишься? Ты совсем идиот? Она же предатель!
Финеас нахмурился.
— Она в опасности, Адам. Она жертва!
— Да что ты? — Адам подался вперед. — Посмотри на доказательства, Блэквуд! Когда вы встретились в первый раз, она помешала тебе обыскать кабинет Филиппа. Неужели тебя не удивляет, что респектабельная вдова внезапно начинает соблазнять незнакомца?
Финеаса словно грызли чьи-то мелкие острые зубки.
— Все было не так, — пробормотал он.
Или так?
— Во время бала Марианны она снова тебя соблазнила. Мне пришлось выдергивать тебя из ее объятий, чтобы допросить подозреваемого. Подозреваемого с носовым платком Изабель, если ты помнишь!
— Совпадение, — буркнул Финеас. — Нет никаких доказательств, что платок принадлежит Изабель.
Но тошнотворное ощущение усиливалось. «М» значит Мейтленд.
