— Вы что-то путаете. У меня ребенок. Я его
жена. Какой, к черту, гей?
— "Голубой", — рассмеялись старушки.
— Распущенный "голубой".
— "Голубой"?!
— Это нам смотреть на это все в диковинку. В
наше время мужики так открыто в обнимку не ходили и за задницы друг друга не
щупали. Если это твой муж, то нам искренне тебя жаль. Пинка ему к чертям
собачьим. С таким жить — себя не уважать. Развод и девичья фамилия.
— Я что-то совсем ничего не пойму, — умоляюще
произнесла я и ощутила, как меня бросило в жар.
— А тут и понимать нечего, — сочувственно
заговорила одна из старушек. — Как в этом доме эти два "голубых"
появились, так даже противно в нем жить стало. Они тут уже около полугода
живут. Вернее, один живет, а другой к нему приезжает. Квартира на первом этаже
находится. Так они любят обняться, вылезти в окно и курить. Совесть совсем
потеряли. А под окнами, между прочим, дети с нашего двора бегают. Зачем им
такую срамоту видеть? Что мы только ни делали? Куда ни сообщали? Участковому
звонили. А он нам и говорит, что они общественный порядок не нарушают, ведут
себя тихо, поэтому он ничего сделать не может. А ориентация — это личное дело
каждого. Как это личное дело, если существуют общепринятые нормы и принципы?
Почему мы должны на это смотреть? Ведь они совсем обнаглели, даже прятаться не
хотят. Я когда отчитала этого молодого человека и спросила, почему он не хочет
прятать свою "голубую" сущность, которая у людей кроме ненависти и
раздражения ничего не вызывает, так он мне с таким вызовом ответил, что он от
любви прятаться не собирается и все, кто его ненавидят, ему просто завидуют.
Это ж надо такое сказать! Молодой, а какой наглый!
— Кто бы мог подумать, что один из них женат,
— подхватила вторая бабулька. — Что ж это за жена-то такая, от которой муж не
по бабам, а по мужикам гуляет! Он же у нас здесь вечно до ночи пропадает.
Просто жуть! Выйдут из машины — обнимаются, целуются, смотреть тошно. Два счастливых
гуся. У нас же здесь дети растут. А один раз к нашему дому лимузин подъехал.
Настоящий, большой лимузин. И как в наши повороты вписался? А из этого лимузина
вышел твой муж с букетом цветов. Красивый, наглаженный, холеный. Весь двор
сбежался посмотреть. Мы уже ненароком подумали, что он сейчас возьмет свою
невесту мужского пола и они в ЗАГС поедут. Неужели у нас разрешили однополые
браки регистрировать? Но не угадали. Оказалось, у молодого день рождения. Это
твой решил ему такой подарок сделать — покатать по Москве на лимузине. Одному
соседскому пацану даже разрешили в салон заглянуть. Он потом всему двору
рассказывал, что там внутри есть бар, джакузи и небо со звездами. Мы тот случай
до сих пор вспоминаем.
— Я все понимаю, но зачем люди с такой ориентацией
семьи заводят? — заговорила третья старушка. — Мало того, что они между собой
спариваются, так от этого же еще его жена и ребенок страдают.
— И жена у него вроде ничего... Молодая,
интересная, что ж его на мужиков-то тянет? А ты что, и вправду никогда не
знала, что твой муж "голубой" или просто не замечала? Как же такое
можно не видеть?! Может, ты просто не хотела это видеть? Может, сознательно
закрывала глаза и искала хорошее даже в плохом? Как же мы все любим своих
мужиков идеализировать, что они нам потом вот такие фокусы устраивают. Неужели
ты никогда не обращала внимания на то, как он на других мужчин смотрит?
Старушки еще что-то говорили, но я уже не
слышала и плохо понимала то, о чем они говорят. На ватных ногах я пошла прочь
от подъезда и, обойдя дом, стала всматриваться в светящиеся окна. В одном из
этих не закрытых шторами окон я увидела силуэты мужчин, и это были до боли
знакомые силуэты. До боли, до ломоты в костях и до душераздирающего крика...
Не знаю, сколько я простояла под окном (мне
казалось, что прошла целая вечность), но через определенный промежуток времени
мужчины в махровых халатах подошли к окну, обнялись и закурили. Нет, это было
не так страшно. Самое страшное состояло в том, что одним из этих мужчин был мой
муж. Он страстно поцеловал своего молодого спутника в шею и довольно улыбнулся.
А ведь я уже даже забыла, что он умет так целоваться...
Я смотрела на эту идиллию и изо всех сил
старалась не разрыдаться. И этого человека я так сильно любила, а может быть,
даже люблю... И ради этого человека я готова отдать все на свете, только бы
быть рядом с ним... И ради этого человека я отказалась от своей жизни? Господи,
да как же можно быть такой слепой! И ради этого человека я не иду на работу,
благодаря его дурацким принципам превратилась в домохозяйку только для того,
чтобы жить им. И это из-за него я не сплю ночами, страдаю, дурнею, быстро
старею...
Я стояла за деревом (так, чтобы меня не было
видно) ни жива ни мертва, смотрела на двух нежно воркующих голубков, смахивала
слезы и почему-то вспоминала тот момент, когда Пашка приехал в родильный дом
поздравить меня с рождением сына. Боже, какой же он был счастливый. Он стоял
внизу, я выглядывала с пятого этажа, и мы оба кричали от счастья, как
умалишенные. А потом, открыв банку ярко-красной краски, которую он с собой
притащил, он нарисовал на асфальте два сердца и написал о том, как сильно он
меня любит. И это были не просто два сердца. Они были сросшиеся, как сиамские
близнецы, словно пустили корни друг в друга. Краска была такой яркой, что со
стороны могло показаться, что человек, который нарисовал эту трогательную
картинку, написал ее кровью. Когда я сказала об этом Пашке, он сказал, что для
него не существует преград. Если нужно, он распишется в нашей любви кровью.
Господи, как же мне тогда верилось, что он так сильно любил...
А еще мне показалось, что меня больше нет. Я
осталась где-то в другом измерении, в другой жизни, где нас было двое. А сейчас
я представляла собой всего лишь какую-то оболочку, которая пыталась доказать
самой себе, что она еще жива. Где-то там осталась та жизнь, где я была полна
сил, энергии и вдохновения. В той жизни мне было не больно. Мне было в ней
хорошо.
— Ты что здесь стоишь? — я оглянулась и
увидела подошедшего к дереву Олега.
— Ты не уехал?
— Вообще-то, ты со мной даже не попрощалась.
Я подняла руку и показала в сторону окна.
— Просто наблюдаю вон за тем окном. Любопытно,
черт побери. Любовь так и прет. Эти двое не считают нужным даже закрывать
шторы. Не могут не похвастаться и не поделиться своим счастьем.
— Твой, что ли?
— Мой.
— Какой? Который моложе или постарше?
— Который постарше.
— Ксюша, так ты за педрилу, что ли, замуж
вышла?
