— Почему?
— Потому что Тигран очень даже не простой
человек. А денег у него, как грязи. Мне иногда кажется, что он ими даже в
туалет ходит. Ты даже представить не можешь, чего мне стоила та жизнь, которой
я зажила сейчас.
— А где же ты жила раньше?
— Я жила в таком захолустье, что тебе и не
снилось.
— И что же это было за захолустье?
— Убогий барак и вечно пьяные родители. Отец
первый сгорел от водки. Мать стала приводить своих хахалей-собутыльников.
Нищета, голод. Все детство я испытывала жуткий комплекс оттого, что другие дети
одеты лучше, чем я, да и жизнь у них посытнее, — на глазах у девушки появились
слезы.
В первый раз с того самого момента, как я
увидела Леру, мое к ней раздражение сменилось симпатией. Наверно, потому, что
она была на этот раз со мной искренна и не смеялась без повода.
— Все детство я чувствовала на себе это
ужасное клеймо "ребенок из неблагополучной семьи". Даже вспоминать
тошно. А потом от водки сгорела и мать. В шестнадцать лет я осталась совершенно
одна. Ни денег, ни перспектив.
— Как же ты с Тиграном-то познакомилась?
— Для этого мне пришлось пройти жизненную
школу. Я познакомилась с одной девушкой, которая была постарше меня. В то время
я мыла машины вместе с другими подростками. Люди приезжали гулять в парк,
ставили машины на стоянку у пруда. А мы бежали с ведрами, тряпками и предлагали
помыть их авто. Однажды к парку подъехала одна очень красивая девушка на
красном кабриолете. Я тут же бросилась к ней с ведром, предлагая свои услуги,
но она запретила нам мыть ее машину, сославшись на то, что машина очень дорогая
и ее можно мыть только на бесконтактной мойке. Короче, тряпками ее тереть никак
нельзя. Девушка дала мне сто рублей и попросила охранять ее кабриолет, пока она
погуляет в парке. Я честно отработала эти сто рублей, не отходя от машины ни на
шаг. Когда девушка вернулась через пару часов, я не могла ей не сказать, что
она очень красивая. Девушка улыбнулась и сказала, что я тоже красивая и что
просто не умею пользоваться своей красотой. Когда я сказала, что я из
неблагополучной семьи и что я сирота, она ответила, что она тоже выросла в
неблагополучной семье и что в данный момент она тоже сирота, но это не повод
для того, чтобы не пользоваться тем, что дано тебе от природы. Девушка оставила
мне свой телефон и сказала, что никогда не поздно изменить свою жизнь.
— И ты позвонила?
— Конечно, позвонила. Иначе бы я не сидела в
этом доме. Илонка оказалась дорогой шлюхой. Она пригласила меня в кафе и
сказала, что нет ничего страшного в том, что мы родились в неблагополучных
семьях, что у нас нет денег на обучение в престижных институтах. У нас есть
природная красота, харизма, хитрый ум и цепкие руки. На этом свете всегда есть,
были и будут мужики с деньгами, которые могут подарить нам ту жизнь, которой мы
действительно заслуживаем. Они как денежные коровы. Их можно и нужно доить.
Илонка сразу сказала мне о том, что быть дорогой шлюхой — это не значит стоять
на Ленинградской трассе, ублажать мужиков и отрабатывать свои кровные. Это путь
в никуда. Так поступают только дешевые шлюхи. Так денег не заработаешь, психику
подорвешь, болячки какие-нибудь подцепишь, а может, даже и моральным инвалидом
на всю жизнь станешь. Это мир маленьких и слишком грязных денег. Существует
совсем другой мир. Мир действительно больших денег и слишком влиятельных
мужчин, и эти мужчины никогда не пользуются услугами тех девчонок, которые
стоят на Ленинградке. Они пользуются услугами дорогих и элитных шлюх, а проще
говоря — содержанок. Благодаря Илонке я смогла попасть в этот мир.
Лера налила себе второй бокал шампанского и
улыбнулась своей широкой улыбкой, обнажив белоснежные зубы, которые, по всей
вероятности, стоили целое состояние.
— Понимаешь, важно не просто дорого себя
продать, а дорого продать себя на долгие годы. Моя Илонка сейчас вышла замуж за
своего спонсора, счастлива, степенна, воспитывает двух дочерей. Она получила ту
жизнь, о которой мечтала, но для этого ей пришлось слишком кропотливо
потрудиться, поменять не одного спонсора, продать себя подороже и найти того,
кто бы дал за нее самую высокую цену и ушел ради нее из семьи. Но ты не думай,
что замуж выходят все. Некоторые настолько вкусили эту жизнь, что их уже трудно
остановить. Им подарили особняки, дорогие машины. У них есть свои счета в
банке, и они совсем не спешат замуж. Им нет смысла беспокоиться о своем
будущем, потому что они знают, что оно будет сытым и комфортным. Осталась самая
малость — сделать его интересным, чтобы не было скучно. То время, когда они
бегали из одного дорогого ресторана в другой и из клуба в клуб в поисках
симпатичного кошелька, останется только в их воспоминаниях.
Лера подлила мне шампанского и, увидев, что у
меня стали розовыми щеки, обрадовалась, что я хоть немного расслабилась и
повеселела.
— Я живу под девизом, что женщине не стоит
напрягать свои мозги для того, чтобы в этой жизни решать хоть какие-то
проблемы. Зачем напрягаться? Для этого есть мужчины. Давай выпьем за это.
Выпив очередной бокал шампанского, я
дотянулась до горького шоколада, сунула небольшой кусочек в рот и подумала о
том, что чем больше я общаюсь со своей новой приятельницей, тем больше к ней
проникаюсь и чувствую, что она становится мне все более и более симпатична.
— Я вообще не понимаю тех девчонок, которые
живут на копейки, ходят в стоптанных туфлях и рассуждают про какую-то женскую
гордость. Да кому нужна эта гордость, если на нее даже хлеба не купишь?! Для
какого черта им тогда даны женские чары, если они ими не пользуются? Или их
просто у них нет.
— Хорошо говорить, когда в твоей жизни
встретилась вот такая Илона. А если ее нет и никто тебя не приведет в мир
больших денег? Что остается делать девчонкам? Только идти на панель.
— Может, ты и права. Я своей Илонке всю жизнь
обязана буду. В любом случае, есть в этой жизни Илонка или нет, нужно уметь
вертеть мужиками. Уметь их раскручивать и вытрясать содержимое их кошельков.
Вот ты давно встречаешься с сыном Олега?
— Не очень, — пробурчала я и подумала о том,
что сейчас мне придется нагло врать. Другого выхода нет.
Как бы ни была симпатична мне эта Лера, она
девушка Тиграна и вполне возможно, что именно он заставил ее узнать о его сыне
побольше.
— Ты его любишь?
— Да.
— А он тебя?
— Тоже.
— Тогда хватит валять дурака.
— В смысле? — заметно напряглась я.
— Пусть он возвращается в дом, и будем здесь
жить семьями.
