...о шоколадных конфетах, которые брат таскал в рукавах, потому что карманы бы оттопыривались, а рукава были широки, удобны. Наверняка отец знал про те конфеты, но молчал, делая вид, что не замечает.
...системе.
Наверное, обо всем, что с ним происходило.
Только рассказчик из него никудышный, если Меррон засыпает. И сон ее глубок, спокоен, поэтому Дар не решается его нарушить. В саду действительно мирно.
Бабочки. Птички.
Розы вот.
Варенье недоеденное, на которое слетаются осы.
Непривычное, оттого и неудобное ощущение покоя. Оно длится и длится... и Дар сам поддается дремоте, сквозь которую слышит сад. И скрип калитки. Шаги - старый садовник, которому разрешено здесь появляться. Звонкие женские голоса горничных... скоро уйдут.
Ему не нравится, когда кто-то посторонний находится рядом с Меррон.
...щелканье секатора.
Этот металлический звук мешает уснуть. И Дар почти готов прогнать всех, но останавливает себя. Ему нужно учиться ладить с людьми.
И с женой тоже.
Он улавливает ее пробуждение и открывает глаза на секунду раньше.
- Вечер добрый.
- Уже вечер? - Меррон хмурится и пытается сесть.
- Почти.
Сверчки поют. И сумерки скоро. Похолодало ощутимо, и осень уже близка... а там зима... и пора что-то решать, но Дар до сих пор не уверен, что готов сделать выбор.
- Надо было меня разбудить, - она трет глаза и встает, но тут же садится. - Я, кажется, ногу отлежала... теперь вот судорога. Пройдет, да?
Вытянув ногу, Меррон пробует шевелить ступней, тянет носок, поджимает пальцы.
- Дар... то, о чем ты говорил... про тебя и про меня, - на него не смотрит. - То есть, выбора нет?
Ни выбора, ни даже шанса на выбор.
- Нет.
- Хорошо.
Дару показалось, что он ослышался. Ему казалось, Меррон будет злиться. Ее ведь даже не спросили, хочет ли она быть чьей-то парой, делить жизнь пополам, и ладно бы с кем-нибудь более нормальным.
- Я знаю, что жена из меня отвратительная...
...не более отвратительная, чем из него муж.
- ...и что леди мне никогда не стать. А на протекторов всегда смотрят. То есть и на них, и на жен... и все бы видели, что я не гожусь на эту роль. Вообще никак не гожусь!
Меррон выставляет локти, пытаясь его оттолкнуть. Вот бестолковая женщина.
- Я думала, что ты выберешь себе другую жену...
И снова замерзала от этих мыслей.
- ...правильную.
Она устает сопротивляться и сама его обнимает. Вот так намного лучше.
- Я не хочу, чтобы ты выбирал другую. Я эгоистка, да?
- Нет. У тебя просто планы. Грандиозные. Я помню.
О планах Меррон больше не говорит, ни в этот день, ни в следующий. О Краухольде, травах и кошке, которая пробирается в сад. О сливочном масле и неудачной попытке поладить с местной плитой.
Меррон когда-то умела готовить.
Честное слово!
Об инструментах, которые вряд ли получится вернуть. Да Меррон и не знает, имеет ли она право и дальше заниматься тем, чем занималась. И не знает, хочет ли.
Да, трусость, но... ей не хочется больше видеть, как кто-то умирает. Это ведь пройдет?
Наверное.
Однажды ночью Меррон все никак не может заснуть, ворочается, сражается с рубашкой, которую все-таки стягивает, отправляя на пол.
- Ты ведь не спишь? - это не вопрос - констатация факта. - Я знаю, что ты не спишь. И знаю, когда спишь. И где ты находишься, и... и это нормально?
- Да. Будет еще... плотнее.
На двуспальной кровати под балдахином, украшенным золотыми аксельбантами, становится тесновато. А Меррон переворачивается на живот, укладываясь почему-то поперек кровати.
- Я, кажется, совсем выспалась. И теперь буду мешать.
Она расставляет локти, и острые лопатки на спине почти смыкаются. Еще немного и кожу прорвут.
...ей нельзя больше голодать.
...и нервничать.
...и Дар должен хорошенько подумать, прежде чем сделать выбор.
- Если хочешь, я уйду, - предлагает она.
Тогда он точно не заснет, да и... сейчас сна требуется много меньше.
- Не хочешь, - с чувством глубочайшего удовлетворения замечает Меррон. - Тогда расскажи о чем-нибудь... о Фризии. Нам ведь туда придется отправиться?
- Не знаю.
Хочет ли Дар вернуться домой?
Он не уверен. Его дом погиб вместе с семьей и, кажется, еще задолго до той ночи, когда алая волна выплеснулась на город. Что он помнит?
Людей, которых не стало.
Дворец, разрушенный до основания.
Город, ныне мертвый.
Дорогу. Кресты.
- Дар... - Меррон не позволяет остаться на той дороге, вытягивает из воспоминаний и сама цепенеет. Она выглядит уже почти здоровой, но это - кажущееся здоровье, которое легко разрушить.
- Все хорошо. Фризия - это...
...десяток удельных доменов, которые грызутся между собой. Забытый, проклятый Дарконис, где по слухам еще живет безумие и призраки казненных. Обжитое пиратами побережье. И Цитадель последним оплотом Свободных людей.
...котел, где последние двадцать лет варились войны.
Справится ли с ним Дар?
Возможно. Лет этак за десять-пятнадцать, но... Меррон не выдержит.
Она пойдет за ним, без возражений и вопросов, будет терпеть, держаться, пока сил хватит. А они закончатся быстро.
Оставить ее на границе, как предлагает Ллойд? В каком-нибудь тихом городке, который был бы безопасен? Наведываться раз в году, а то и реже, выживая от встречи до встречи? И каждый раз трястись: не вывел ли тех, кто не слишком рад возрождению Фризии, на Меррон?
Не выход.
- Скажи, ты слышала что-нибудь о Хратгоаре?
Качает головой и ждет продолжения.
- Это остров, вернее острова. Два десятка крупных и с полсотни мелких. На некоторых только птицы и живут... еще тюлени вот. И морские слоны. И касатки туда заглядывают.
Север. Затяжная зима и короткое лето с цветущим вереском.
Население в сто тысяч. Разбросанные поселения, где живут общинами. Длинные дома с открытыми очагами. Узкие корабли, именуемые "морскими змеями", что без страха выходят в море, проводя там месяцы и даже годы, добираясь до самого края земли.
И храм, выложенный из грубо отесанных камней, опустевший еще после Первой войны. Черный круг-проплешина, который называют Следом Молота, поскольку божественный молот некогда упал на землю и ранил ее. И обычай, дающий раз в год каждому право бросить вызов кому угодно: хоть бы вольному ярлу, хоть бы хевдингу, хоть бы самому владетелю Хратгоара, конунгу, в чьих жилах еще течет кровь древних людей.
