– Тебе?!
– А почему это тебя так удивляет? Мы с ним
были друзья. Нормально, когда друзья друг с другом делятся.
– А почему он говорил тебе, а не мне?
– Не знаю. Наверное, боялся…
– Чего боялся?
– Говорить о своих чувствах.
– А разве можно бояться говорить о своих
чувствах?
– Выходит, что можно.
– Я этого не понимаю.
– Ты хочешь сказать, что, если бы ты что-то к
кому-то чувствовала, обязательно сказала бы это вслух?
– Конечно.
– Я не разделяю твою точку зрения.
– Жизнь и так коротка. Только на первый взгляд
кажется, что она очень длинная, а ведь она очень даже короткая. Такая короткая,
что оглянуться не успеешь, как она закончится. Я считаю, что если есть чувства,
то их никогда нельзя скрывать и прятать.
– По-твоему, чувства нужно выставлять напоказ?
– Не обязательно. Я просто за то, что их
нельзя прятать. Если они есть, о них необходимо говорить.
– Ты рассуждаешь о взаимных чувствах. А если
нет взаимности? Что тогда? Если тот человек, которому ты хочешь сказать о них,
не думает их принять? Если эти чувства не вызовут ничего, кроме раздражения?
Это же удар по гордости и самолюбию. С чувствами надо быть осторожными, потому
что взаимность – довольно редкая штука. Очень редкая.
– И все же о чувствах нельзя молчать, – стояла
я на своем. – Даже если они не нужны тому человеку, к которому ты что-то
чувствуешь.
– Ты хочешь сказать, что, если бы Леонид
сказал тебе о своих чувствах, ты бы их приняла?
– Нет. Я бы их не приняла.
– Тогда зачем говорить, если изначально
знаешь, что они не нужны?
– Не знаю. Но я должна была о них знать. Я
имела на это право.
– И что было бы, если бы ты о них знала?
– Возможно, в моей жизни что-то было бы иначе…
Что-то бы изменилось. Пусть не кардинально, но изменилось.
– Это ты сейчас так говоришь, потому что
Леньки нет в живых и ты чувствуешь какую-то необъяснимую вину. Если бы он был
жив, все было бы совсем по-другому. Скажи, ты замечала Леньку в школе?
– Конечно, Леньку трудно не заметить.
– Я совсем не это имел в виду. Ты к нему
что-нибудь испытывала?
– Ты имеешь в виду чувства?
– Чувства…
– В школе мне нравился совсем другой мальчик.
Максим Андриенко. Я была в него влюблена все школьные годы. По-детски страдала,
мучилась. А Ленька… Ленька был просто товарищем.
– А что этот Максим?
– Ничего. Он меня даже не замечал, не проявлял
ко мне интереса.
– Почему? Разве тебя можно не заметить?
– Выходит, что можно. В детские годы я была
некрасива и даже, можно сказать, неинтересна.
– Получается, что ты тайно любила своего
Максима, а Ленька тайно любил тебя…
– Получается именно так.
– А почему тебе нравился этот Максим?
– Не знаю. Разве люди нравятся за что-то?
Теперь, спустя годы, мои юношеские чувства кажутся мне смешными.
– Тебе за них стыдно?
– Стыдно?! Быть может, и в самом деле стыдно.
То, что казалось серьезным, теперь представляется просто смешным. Конечно,
стыдно… Стыдно за слезы, за бессонные ночи, за душевные обиды. Стыдно, что я не
замечала того, кто очень во мне нуждался и готов был положить к моим ногам
целый мир. – Я вновь бросила в воду камешек и посмотрела на небо. – Интересно,
сколько уже времени?
– Одиннадцать.
– Сегодня была самая кошмарная ночь в моей
жизни.
– В моей тоже.
– Почему сегодня ночью всех убили? – спросила
я, с трудом выговорив эти слова.
– Не знаю, – покачал головой Сергей. – Будет
расследование.
– Меня не интересует результат расследования.
Я хочу услышать твою гипотезу.
– Мою гипотезу… Я сам ничего не понимаю.
Думаю, что убили всех из-за кого-то одного, скорее всего это было заказное
убийство.
– Откуда убийцы знали про день рождения?
– Наверное, они были близко знакомы с тем,
кого хотели убить.
– Но кого именно хотели убить?
– Не знаю…
Я обхватила голову руками и села прямо на
землю.
– Неужели смерть одного человека можно
приравнять к смерти многих?
– Я не понимаю, что произошло…
– Зачем расстреливать всех, да еще на дне
рождения? Ведь они могли застрелить того, кто им нужен, в подъезде его
собственного дома. За смерть одного человека наказание намного меньше, чем за
смерть многих. Получается, что люди, хладнокровно расстрелявшие столько народу,
просто уверены в своей безнаказанности. Получается так?!
– Получается так. Они были уверены, что не
оставят свидетелей, а когда нет свидетелей, очень трудно найти убийц. Они и не
предполагают, что двое остались живы.
– Ты хочешь сказать, что мы свидетели?
– Да.
– Да какие мы, к черту, свидетели, если ничего
не видели?! Ничего, кроме трех пар ботинок!
– Этого достаточно…
Меня охватил страх, и я тяжело задышала.
– Ты хочешь сказать, что нам угрожает
опасность?
– Не знаю, но думаю, тебе не надо выходить из
дома без особой надобности хотя бы первое время. И держи со мной связь. Я
оставлю тебе номер своего мобильного. Если заметишь что-нибудь подозрительное,
непонятное, ты просто обязана мне позвонить.
– Но откуда бандитам знать, что мы были в
доме?!
– Я тебя предупредил так, на всякий случай…
