Особо отпрашиваться у начальства даже не
пришлось. Мои покрасневшие глаза, моя чрезмерная бледность и черные круги под
глазами сказали за меня все. Когда я вышла на улицу и вдохнула свежего воздуха,
я ощутила, что это не просто воздух, это воздух свободы. Там, позади меня,
остался мой банк и недостача, которая обнаружится буквально через несколько
часов. Перепуганная служба безопасности… Сотрудники милиции, «разбор полетов»,
детектор лжи…
Сев за руль, я посмотрела на часы и поняла,
что у меня в запасе есть полчаса, поехала к ближайшему кафе. У барной стойки я
глухо произнесла:
– Лекарство от души.
– Что? – не поняла меня официантка.
– Я говорю, мне нужно лекарство, чтобы душа не
болела.
– Девушка, я вас не понимаю. – Она
подозрительно оглядела меня. – Вы что, хотите выпить?
– Да! – Я улыбнулась, обрадовавшись тому, что
меня наконец-то поняли. – Несколько капель коньяка, если можно.
– Мы наливаем коньяк порциями.
– Тогда налейте мне порцию.
– Какую? – Девушка смотрела на меня как на
душевнобольную и не скрывала своего раздражения.
– Не знаю, на ваше усмотрение.
– Я вообще коньяк не пью, но если вы просили
меня налить несколько капель, то мне кажется, вам будет достаточно и пятидесяти
граммов.
– Значит, налейте мне пятьдесят граммов.
Сев за первый попавшийся столик, я махом
выпила коньяк и почувствовала, как одеревенел мой язык. Мне хотелось позвонить
мужу, узнать, отправил ли он Маринку в Питер, ждет ли меня дома, но я не стала
звонить, у меня просто не было на это сил. Заказав у внимательно наблюдавшей и
чересчур любопытной официантки еще пятьдесят граммов коньяка, я получила не
только заказанную порцию, но и малоприятную фразу:
– А ведь просила несколько капель…
– Я не просила. Я заказывала, – поправила я
официантку.
– Девушка, может, вам стакан налить?
Я не ответила. И на это у меня не было сил. В
другой ситуации я бы обязательно сцепилась с импульсивной девушкой, стоящей за
барной стойкой, наговорила кучу гадостей, потребовала бы жалобную книгу,
вызвала начальство, припугнула бы всю эту компанию комитетом по защите прав
потребителей, но только не сейчас. А сейчас… В этом кафе, за этим столиком, мне
стало казаться, что я просто схожу с ума. Медленно, верно. Мне вдруг
показалось, что это не я, все случившееся в последние дни не моя жизнь… Я бы
никогда не могла попасть на день рождения, где расстреляли всех гостей и где я
по счастливой случайности осталась жива… Я бы никогда не изменила своему мужу с
мужчиной, которого не знала и часа, и уж тем более в той, другой жизни я бы не
ограбила банк. Никогда… Я закрыла глаза и представила допрашивающего меня
следователя, судью, выносящего мне суровый приговор, врача, проверяющего меня
на вменяемость. Различные изоляторы, зону, а быть может, и психиатрическую
лечебницу… Я попаду в ад, где надо мной будут издеваться безжалостные черти…
От всех этих страшных мыслей голова пошла
кругом, я сорвалась с места, бросилась в машину и помчалась домой. Странно, но
машины Бориса у подъезда не было. Неужели он еще не посадил Маринку на самолет?
Окинув взглядом двор, я достала мобильник и набрала номер мужа.
– Абонент не отвечает или временно не
доступен, – послышался издевательский женский голос. – Пожалуйста, перезвоните
позднее.
– Это мы сами разберемся, когда нам надо будет
позвонить. Еще ты меня будешь учить, – сердито пробурчала я себе под нос и
сунула мобильник в сумочку. – Мало того что вовремя не вернулся, так еще
мобильник не зарядил. Видимо, батарейка села.
Я решила на всякий случай позвонить сестре.
Когда все тот же издевательский голос сказал мне, что абонент не доступен, я
особо не удивилась, ни на минуту не сомневалась, что Маринка уже летит.
Поднявшись домой, я быстро открыла входную
дверь, неслышно скинула туфли и увидела, что на автоответчике горит красная
лампочка. Значит, было сообщение. Слегка массируя раскалывающуюся голову, я
слушала запись.
