Таким она видела Бича лишь однажды – в тот день, когда над ней стали изгаляться Калпепперы. Тогда Бич пришел в ярость.
Он пребывал в ярости и сейчас.
Шеннон встала на ноги, не прибегая к помощи его протянутой руки.
– Я чувствую себя отлично, – сказала она. – Тебе ясно?
– Мне ясно, что ты – балда, Шеннон Коннер Смит!
Шеннон, заморгала глазами:
– Почему ты на меня вопишь?
– Тебя мог задрать гризли!
– Но ведь ты…
– Я крикнул, чтобы ты отошла назад, – не дослушал ее оправданий Бич. – Ты что, не слышала?! Черта с два! Ты бежала, как полоумная, и ткнула этим допотопным пугачом зверю в самую задницу.
– Это было плечо, а не…
– Спасибо отдаче, иначе тебя бы уже не было! Ты понимаешь это, маленькая идиотка? Ты бы погибла, и я ничем бы не смог тебе помочь!
Выделившийся в кровь адреналин и гнев сделали свое дело. Упершись кулаками в бедра, Шеннон бросила свирепый взгляд на Бича.
– А что я, по-твоему, должна была делать? – крикнула она. – Продолжать штопать тебе носки и наблюдать, как гризли будет разносить тебя в клочья?
– Да!
– Ха! И у тебя хватает нахальства называть меня идиоткой! Я скажу тебе, бродяга и странник, что ты по дурости переплюнешь не только любого из дураков, но и сразу нескольких, вместе взятых!…
Бич не дал Шеннон завершить эту гневную тираду. Одним резким движением он приподнял ее, притянул к себе и погрузил язык в ее рот. Шеннон сопротивлялась лишь мгновение, после чего столь же свирепо ответила на поцелуй.
Красавчик, который все это время рычал и описывал круги вокруг поверженного медведя, внезапно решился и вонзил зубы в мохнатое бедро. Тряся головой, он принялся терзать добычу.
Но ни Бич, ни Шеннон этого не видели.
Нескоро Бич ослабил объятия. Тело Шеннон скользнуло вниз, ее ноги коснулись земли. При этом животом она ощутила возбужденную мужскую плоть.
Бич желал ее. Желал страстно и откровенно.
– Я надеялась, что ты будешь вот так целовать меня каждый день после той грозы с градом, – проговорила Шеннон, цепляясь за плечи Бича, поскольку почувствовала, что у нее подкашиваются ноги.
Бич испустил долгий прерывистый вздох. Он поднял лицо Шеннон вверх и заглянул ей в глаза. И Шеннон увидела, что в его глазах нет больше ни суровости, ни холода.
– Почему же ты ничего не сказала? Я думал, что ты не желаешь, чтобы я снова прикасался к тебе.
– А что я должна была делать? Подойти к тебе и сказать, что я хочу, чтобы ты…
– Да, – просто ответил Бич.
Шеннон покраснела и закусила губу, продолжая смотреть ему в лицо широко открытыми ясными голубыми глазами.
– Что, дикая кошка проглотила твой язык? – поддразнил Бич.
Сложив ладонь в кулачок, она ткнула Бича в плечо.
Тихо засмеявшись, Бич еще плотнее прижал Шеннон и, положив подбородок на ее макушку, стал вместе с ней тихонько раскачиваться.
– Удивительно, как это можно быть одновременно и такой свирепой, и такой застенчивой, – проговорил Бич.
– Я не свирепая. И никакая не застенчивая…
– Ну да. Ты просто маленькая пугливая мышка, которая приходит в ужас, почуяв опасность. И в то же время ты отчаянная девица, которая может наброситься на гризли, – серьезно сказал Бич.
– Ты дразнишь меня…
– Пока еще нет… Но подумываю об этом. – Бич улыбнулся, напомнив собой кота, который облизывается, отведав сметаны.
Шеннон не могла видеть улыбки Бича, но догадалась о ней по его голосу. Она, в свою очередь, улыбнулась и уткнулась лицом ему в грудь.
Шеннон почувствовала, что нос ее щекочут волосы.
Она удивленно ахнула, лишь сейчас поняв, что на Биче не было рубашки.
– Что такое? – спросил Бич, легонько отстраняя Шеннон, чтобы снова заглянуть ей в лицо. – Ты все-таки ушиблась?
Она покачала головой.
– Тогда в чем дело?
– В тебе.
– Не понимаю.
– На тебе нет рубашки.
– Я как раз собирался одеться, когда появился медведь… Но если тебе будет от этого легче, сними и ты свою.
Шеннон удивленно вскинула сапфировые глаза, затем рассмеялась.
– Теперь ты точно дразнишь меня, – сказала она.
При этом она улыбнулась, но голову на грудь Бичу все же не положила.
– Тебя как-то беспокоит мой нынешний вид?
– Нет, – негромко созналась Шеннон. – Просто когда я гляжу на эти шелковистые волосы, мне хочется погладить тебя, как Красавчика.
– От головы до пят и потом обратно? – В голосе Бича прозвучали бархатные нотки.
Неожиданно для себя Шеннон оценивающе окинула Бича взглядом с головы до пят и обратно. Представив, что гладит это могучее тело, она почувствовала головокружение.
– У тебя такое удивительное выражение лица! – засмеялся Бич. – Пошли, сладкая девочка… Пусть Красавчик разберется с медведем без нас.
Он подхватил Шеннон, словно ребенка, на руки и понес ее к лагерю – к его собственному лагерю на опушке леса, где он в одиночестве коротал ночь.
– Я все время хотела тебя спросить, но ты выглядел слишком сердитым, – сказала Шеннон, глядя на постель Бича.
Бич вопросительно посмотрел на нее.
– Почему ты разбил себе отдельный лагерь?
– Это достаточно близко, чтобы услышать, если ты позовешь, и достаточно далеко, чтобы не слышать, как ты дышишь, или переворачиваешься, или поправляешь одеяло…
Взгляд, которым Бич смотрел на нее, когда произносил эти слова, лишил Шеннон дара речи.
– Ты… тоже не можешь заснуть? – наконец шепотом спросила она.
– Страсть – улица с двусторонним движением. Разве ты этого не знаешь?
Шеннон молча покачала головой.
Бич открыл было рот, чтобы высказать свое мнение о Молчаливом Джоне как о весьма неважном любовнике, но затем передумал. В этот момент ему совсем не хотелось думать о Молчаливом Джоне.
А тем более он не хотел, чтобы о нем думала Шеннон.
– Скажи мне снова, – растягивая слова, с хрипотцой произнес Бич, – скажи, что ты хочешь меня.
– Хочу, – прошептала Шеннон. – Я раньше и не знала, что можно так хотеть.
Слова Шеннон привели Бича в страшное возбуждение и одновременно придали уверенность. Он почувствовал, что в состоянии совладать со своими эмоциями – такой уверенности ему явно не хватало с того момента, когда он впервые увидел, как в Холлер-Крике Шеннон прошла мимо, плавно покачивая бедрами.
