– Как знаешь. Ты уже достаточно взрослая, – со
вздохом ответила мать. – Решила похоронить себя заживо – хорони. Когда твоя
обезьяна промотает все твои деньги и ты будешь сидеть холодная, голодная и битая,
мне не звони. Помощи не будет. Можешь каждый год рожать по маленькой обезьянке
и на меня не рассчитывать. Я арабчонка никогда своим внуком не признаю. Так что
будь счастлива, дочка.
– Спасибо, мама. Ты всегда можешь меня
приободрить и успокоить.
Я надеялась, что мать не сможет уйти после
таких страшных слов, произнесенных ею. Мне казалось, что она обязательно все
поймет и простит, бросится мне на шею, но этого не произошло. Мать громко
хлопнула дверью, а я медленно сползла по стене и заревела.
Весь вечер я сидела в одиночестве, глядя на
темный экран телевизора, и ждала, когда позвонит мать и скажет мне о том, что
погорячилась. Но не звонила ни она, ни Ленка, не звонил никто из моих друзей и
знакомых. Все считали меня сумасшедшей и относились к моей любви как к
временному помутнению рассудка, считая, что когда-нибудь наступит прозрение, но
будет уже поздно. Я хотела позвонить маме сама, но пересилила себя, потому что
знала, что в сложившейся ситуации она мне не союзник.
Когда сделка была завершена и до отлета в
Хургаду оставались ровно сутки, я купила бутылку хорошего коньяка и поехала в
косметический салон для того, чтобы попрощаться с девчонками. Все встретили
меня очень доброжелательно, закрыли салон, быстренько накрыли стол и стали
желать мне счастья в семейной жизни. Ленка села рядом со мной и поцеловала меня
в щеку.
– Валя, ты на меня не злишься? – виноватым
голосом спросила она.
– За что?
– За то, что я твоей матери звонила.
– Ни черта я не злюсь, она бы все равно все
узнала.
– Валюша, ты пойми меня правильно. Я хотела
как лучше, но раз ты уже приняла решение, то мы все обязаны с этим смириться.
– Валька, а у твоего египтянина верблюд есть?
– поинтересовалась директриса, разливая коньяк по рюмкам.
– Нет у него никакого верблюда, – улыбнулась
я, сунув в рот виноградину.
– А он в халате ходит или ему можно брюки
носить? – улыбаясь, спросила парикмахерша Нинка.
– Ой, девчонки, ну у вас и вопросы! Вы как
дикари, честное слово.
– Валя, ты просто пойми меня правильно, – принялась
рассуждать Нинка. – Я в Египте никогда не была. Я его только по телевизору
видела. Когда я Египет себе представляю, то я вижу пески, пирамиды, караваны
верблюдов и местных мужчин в грязных длинных рубашках и чалмах. Я когда об этих
мужиках думаю, то просто мучаюсь вопросом, есть ли у них под рубашками трусы
или нет. Мне почему-то кажется, что они носят свои балахоны прямо на голое
тело.
– Не знаю. Мой в рубашке не ходит.
– Ну другие же ходят. Интересно, так есть под
рубашкой трусы или нет?
– Понятия не имею, я им рубашки не задирала.
– Ой, а эти рубашки такие сексуальные, –
поддержала разговор Ленка. – Девчонки, не знаю, как вас, но меня они так
возбуждают! Я своему Кольке такую вместо домашнего халатика купила. Он после
ванны свою рубашечку надевает – загляденье. Я когда из Хургады прилетела, мой
Колька меня к стенке прижал и стал пытать, спала я с египтянином или нет. Я
тогда на него рубашечку надела, ароматические свечи зажгла, голову ему платком
повязала, арабскую музыку включила и так его совратила, что ему мало не
показалось. Тут я Кольке и сказала: мол, зачем мне с каким-то египтянином
спать, если я русского египтянином могу нарядить и представить, что занимаюсь
сексом с арабом. Честно признаюсь, я бы с настоящим египтянином переспать не
смогла.
– Почему? – насмешливо спросила Нинка.
– Страшно как-то. Все-таки не наш русский
Иван, а экзотический фрукт. Может, у него там что-то по мужской части не так
устроено.
– Да там, кроме обрезания, ничего нового нет,
– Нинка тут же покраснела и поспешила добавить: – Девочки, только вы не
думайте, что я с ними спала. Мне подруга рассказывала.
– Да и у меня это только в фантазиях, –
подняла свою рюмку Ленка. – Как мне экзотики захочется, я своего Кольку наряжаю
и – полный вперед!
– Девочки, а давайте выпьем за Валю. Она у нас
смелая, – предложила директриса и обратилась ко мне: – Валя, мы от души желаем
тебе настоящего счастья. Мы тебя все очень любим и ждем. Если там что не
срастется, то сразу возвращайся обратно. Мы тебя всегда приютим и без работы не
оставим. Самое главное в твоей семейной жизни – всегда держать при себе паспорт
и деньги. Необходимо иметь пути к отступлению, чтобы если что не по-нашему,
можно было вернуться домой. Жалко, что мы на твоей свадьбе не погуляем – дорого
и далеко. А чудо твое хотелось бы увидеть. Честное слово, очень хочется
посмотреть, от кого наша серьезная Валя голову потеряла. Будем надеяться, что
ты этого египетского супермена когда-нибудь в Москву привезешь, нам бы на
твоего жениха хоть одним глазком посмотреть. Мы его на фотографии видели –
красавец, ничего не скажешь. Но хотелось бы на него живьем взглянуть.
– Да куда ему в Москву? – перебила директрису
Нинка. – Его же сразу на первом светофоре менты в обезьянник увезут.
– Не увезут, – покачала головой начальница. –
Кто его туда заберет, если он Валькин муж будет?! Она ему регистрацию сделает.
Валя, так что если там не уживетесь, – вези его сюда. Может, ему у нас
понравится.
– А что он будет здесь делать? – сразу
поинтересовалась Нина. – Арабы лишь у себя дома герои, а тут им трудно найти
применение. Они только зажигательно танцевать умеют да в лавке всякую ерунду
туристам втридорога впаривать.
– Будет у нас в салоне косметикой да краской
для волос торговать. Может быть, мы твоему арабу и кассу доверим. А в обеденный
перерыв будем с ним разучивать красивые восточные танцы.
– Девушки, ну вы тут нафантазировали! –
укоризненно покачала я головой.
