– Свадьбу сыграем позже. Она требует больших
затрат, которые сейчас мы себе не сможем позволить. Встанем на ноги, заработаем
денег, тогда и свадьбу сыграем. Свадьба будет дорогой, шумной и веселой.
– Да дело даже и не в свадьбе…
– А в чем?
– У нас в России многие свадьбы вообще не
играют, просто едут в свадебное путешествие, и все. Но дело даже и не в
путешествии. Самое главное, чтобы мы с тобой хорошо жили, а все остальное – не
важно. Как-то твоя семейка меня не очень хорошо встретила. Что это за
праздничный ужин? Свекровь на меня волком смотрит. Что я ей сделала? Я же к ней
нормально отношусь. Одни сестры у тебя нормальные, а все остальные смотрят на
меня так, как будто я у них деньги украла. Семейка Адамс, ей-богу. Ходишь по
дому и думаешь: никто тебя сзади по голове не огреет? Мне во время ужина
казалось, что я не замуж вышла, а кого-то похоронила. Меня здесь ненавидят.
– Тебя здесь любят, – попытался успокоить меня
Валид.
– Хорошенькая любовь! Твоя мать так меня за
рукав схватила и потащила грязное белье стирать, как будто я к вам в дом
прачкой нанималась. Мне эти деревянные лица уже надоели. Не оставляй меня,
пожалуйста, больше одну, а то у меня такое ощущение, что в меня, того гляди,
сковородкой запустят. Я, конечно, терпеливая, но до поры до времени. Если меня
по одной щеке ударят, то я другую не подставлю. Понимаешь, я не смогу долго
притворяться и делать вид, что мне хорошо?!
Не говоря ни слова, Валид заехал мне кулаком в
ухо с такой силой, что я вскрикнула, ударилась об стену и от ужаса закрыла свое
лицо руками.
Глава 7
– Никогда не говори про мою семью плохо, –
ледяным голосом заговорил Валид. – Ты – моя жена. Тебя здесь любят, и ты
обязана всех любить. И не надо выставлять меня дураком. Если ты вошла в комнату
к мужчинам, то должна просто поднести всем чай и тут же уйти. А ты стала
высказывать свое недовольство по поводу моего общения с мужчинами, гашиша и
ужина. Не делай так никогда, ты должна знать свое место, женщина.
Потрогав воспаленное ухо, я тихонько
всхлипнула и спросила с обидой в голосе:
– Ты что, с ума сошел, что ли? Кто дал тебе
право поднимать на меня руку?!
– Я твой муж, – упрямо повторил Валид и
сверкнул в мою сторону недобрым взглядом.
– Я не сказала о твоей семье ничего плохого. Я
просто сказала, что меня плохо приняли. Могли бы и получше, я все-таки тебя из
тюрьмы вытащила. Не каждая девушка стала бы продавать квартиру для того, чтобы
привезти тебе двадцать тысяч долларов. Я считаю, что за такие бабки можно быть
и погостеприимнее.
Валид закурил сигарету, о чем-то задумался и
какое-то время сидел молча.
– Знаешь, а я ведь даже не могла и подумать,
что когда-нибудь ты сможешь меня ударить, ведь ты всегда был такой милый,
заботливый, нежный. В тебе всего один недостаток – это ревность. Я уже с этим
смирилась, потому что это ваше, национальное. А вот ударил ты меня зря – ты об
этом еще пожалеешь. Этого я тебе никогда не прощу.
Валид тут же затушил сигарету и по-хозяйски
обнял меня за плечи.
– Валя, ты сама меня довела. Стала выяснять
отношения при других мужчинах. Так нельзя делать. Ты должна была все мне
сказать наедине.
– Хорошо, пусть я была не права, – согласилась
я, хотя на самом деле не сомневалась в том, что не прав был именно Валид. – Но
какое право ты имел меня бить?!
– Я тебя не бил, а всего лишь раз ударил.
– Да какая разница?! У меня все ухо опухло.
– Прости. Я люблю тебя.
– Любишь! Ты наркоты нанюхался, одурел, вот и
стал руки распускать.
Я потрогала опухшее ухо и заскулила, как
брошенная собачонка. Валид тут же меня обнял и принялся вымаливать у меня
прощение. Когда я наконец все же его простила и он поклялся мне, что никогда в
жизни больше меня не обидит, мы разделись, легли в постель, я положила голову
ему на плечо, а он стал нежно гладить меня по голове.
– Осторожно, опухшее ухо!
– Болит?
– Ну а ты как думаешь?
– Пройдет…
– До свадьбы заживет, – попыталась пошутить я.
– Раньше.
– Что значит раньше?
– Ухо заживет раньше.
– Как?
– Так…
– Это у нас так в России говорят.
– Валя, ты меня любишь?
– Никогда больше не смей поднимать на меня
руку.
– Я тебе уже пообещал. Ты не ответила на мой
вопрос.
– Ты же знаешь, что люблю. Спокойной ночи!
Валид принялся меня ласкать, намекая на то,
что он хочет близости, но я отвернулась к стене и прошептала:
– Валид, завтра. Сегодня настроение не то –
перенервничала очень. Завтра мы уедем из этого дома, и у нас с тобой будет все
хорошо. А то я здесь плохо себя чувствую, тут даже стены давят.
– Я думал, что мы еще пару дней у отца с
матерью отдохнем. Родители по мне соскучились. Они рады нас с тобой видеть.
– Валид, только не это! Ты обещал, что мы
поедем к родителям всего лишь на денек. Я здесь больше не протяну. Еще одна
ночь – и на моем месте будет труп. Я тебя умоляю! Давай завтра уедем. Я
понимаю, что твои родители очень рады видеть нас у себя в гостях, но не стоит
хоронить меня заживо.
– Спи. Говоришь глупости!
– Я не усну, если ты не пообещаешь мне, что мы
завтра отсюда уедем.
– Мне перед матерью неудобно.
– А передо мной?
– Хорошо. Завтра мы уедем.
– Спасибо, – я почувствовала заметное облегчение
и постаралась как можно быстрее уснуть.
Валид отключился моментально. Не прошло и двух
минут, как я услышала за своей спиной храп и с грустью подумала о том, что у
меня не было ни нормальной свадьбы, ни брачной ночи. Я проснулась через
какое-то время и ощутила, что хочу в туалет. Сунув ноги в босоножки, я накинула
легкий халат, который захватила с собой в Каир, и осторожно, стараясь не
шуметь, вышла из комнаты. Зайдя в крайне сырое и дурно пахнущее помещение,
именуемое туалетом, я закрыла дверь на довольно хлипкий крючок и с отвращением
посмотрела на мерзкую дырку.
