– Они гашиша покурили. Видимо, ему что-то в
голову дало, он еле на ногах стоял. Дверь была на эту защелку закрыта. Он дверь
толкнул и щеколду выбил – она еле держалась. Сами посмотрите, вон щеколда
болтается. Понимаете, я всего лишь Мухаммеда толкнула. Даже если это и не
самооборона, то всего лишь – несчастный случай. Я не имею к нему никакого
отношения. Это непреднамеренное и случайное убийство. Но я не убийца, я всего
лишь хотела сходить в туалет. Я только устроилась, а тут он зашел.
Я замолчала и почувствовала, что у меня
затряслись губы.
– Что теперь будет? Если хотите, я вам еще раз
все объясню. Неужели вы не видели, как он лез ко мне под халат?
– Я этого не видел. Я видел только, как ты со
всей силы толкнула невинного человека и принесла в нашу семью горе.
– Господи, да как же так, – я постепенно стала
ощущать ужас произошедшего и в первый раз в жизни почувствовала себя убийцей.
Это было кошмарное чувство, особенно в чужой стране, где ты даже не сможешь
пригласить к себе адвоката.
– Ты в полиции все объяснять будешь. Ты,
русская шлюха, заманила Мухаммеда в туалет и решила с ним расправиться. Сестра
сразу сказала, что у тебя черное сердце и что тебе не понравилась наша семья.
Ты решила с нами разделаться.
– Это неправда. Я не убийца! – отчаянно
прокричала я и тут же умолкла, боясь, что кто-нибудь из домочадцев проснется и
прибежит на мой крик.
– Ты – иностранка, иноверка, осмелилась
совершить преступление в чужой стране. Сейчас мы сдадим тебя полиции и будем
требовать в суде самого страшного наказания, если, конечно, мужчины нашего дома
предварительно не растерзают тебя до смерти собственными руками.
– Да что вы такое говорите?
Мужчина говорил настолько жестоко, словно не
видел моих слез.
– Я найму адвоката, – вырвалось у меня. – Это
же несправедливо: я ни в чем не виновата. Я требую адвоката. Я буду давать
показания только в его присутствии.
– Требовать у себя в России будешь, если, конечно,
когда-нибудь до нее доберешься. А сейчас ты в другой стране и будешь
подчиняться нашим законам и отвечать за убийство по всей строгости. Ты,
иноверка, в арабской стране убила арабского мужчину. Мразь! Я иду всех будить и
вызываю полицию.
– Вызовите российского консула, – я ощутила,
что мне резко стало не хватать воздуха.
– А кого тебе еще вызвать? Может быть,
президента вашей страны? Вот полицию я сейчас точно вызову. С этим я помогу, а
на консула можешь не рассчитывать. Убийство – это слишком серьезное обвинение.
Тут у тебя не будет ни союзников, ни заступников. Ты находишься на территории
мусульманского государства и будешь отвечать за убийство мусульманского мужчины
по всей строгости нашего закона. Ты еще не знаешь, что такое египетская тюрьма.
Люди гниют в ней заживо.
Злобный араб развернулся и хотел было уже
выйти из туалета, но я тут же вспомнила его имя и, опустившись на колени прямо
на грязный пол, прокричала:
– Ахмед, стойте! – Затем подумала о том, что в
данной ситуации совершенно бессмысленно обращаться к нему на «вы» и поправила
саму себя: – Ахмед, стой!
Мужчина остановился и, повернувшись в мою
сторону, посмотрел на меня все тем же злобным, полным ненависти взглядом. Я
стояла на коленях, по моим щекам текли слезы, и я смотрела на араба жалобными
глазами:
– Ахмед, я тебя умоляю! Не губи, не казни! Я
все что хочешь для тебя сделаю. Умоляю, не губи. Я еще молодая. Еще несколько
минут назад у меня вся жизнь была впереди, а теперь в одночасье все рухнуло.
Ради Аллаха, не казни ты меня. Все выполню, что скажешь. На все пойду, только
не казни…
Глава 8
Глаза Ахмеда засветились хитрым огоньком. Он
посмотрел на меня с любопытством и сухо сказал:
– А ну-ка, подойди ко мне. Дай-ка я на тебя
хорошо посмотрю, может, ты и в самом деле на что-нибудь сгодишься?
– Конечно, сгожусь. Конечно…
Как можно быстрее я на коленях подползла к
Ахмеду, придерживаясь за грязный пол руками, и, наклонившись к домашним
шлепанцам мужчины, принялась их целовать и слезно молить не сдавать меня в
тюрьму. Ахмед приказал мне встать. Я покорно выполнила приказ и посмотрела на
мужчину глазами, полными слез. Ахмед нажал на одну из клавиш телефона, и я
услышала весь наш с ним разговор.
– Что это? – мрачным голосом спросила я.
– Запись нашего с тобой разговора.
– Зачем? Для полиции?
– Для меня. Ты хочешь в египетскую тюрьму?
– Нет, нет, нет, – судорожно закачала я
головой.
– Ты хочешь, чтобы я тебя пощадил?
– Хочу.
– Тогда с этой минуты ты будешь делать все,
что я тебе говорю, и если хоть раз ты меня ослушаешься, то я, не раздумывая,
сдам тебя полиции. Запись нашего с тобой разговора у меня есть. Это моя страна
и мои порядки. Ты тут никто и зовут тебя Никак.
– Да, конечно.
– Ты меня поняла?
– Что я должна делать, чтобы ты не сдал меня
полиции?
– Все, что я тебе прикажу.
– Я все поняла. Я все буду делать, –
утвердительно закивала я головой. – Я обещаю, клянусь…
– Я почти тебе поверил.
– Пожалуйста, не сдавай меня в тюрьму!
– Ты так меня просишь…
– Пожалуйста!
– Действительно жалко, что такая девушка будет
пропадать в страшной египетской тюрьме и сгниет там заживо. Твоя свобода будет
зависеть только от меня.
Ахмед расстегнул пуговицы на моем халате и
сжал с силой мою правую грудь.
– Мне больно.
– Терпи. Теперь тебе многое придется терпеть.
Ладно, потом позабавимся, – злобно усмехнулся мужчина. – А пока никто не
проснулся, иди в комнату к мужу и вынеси мне свой заграничный паспорт.
– Зачем?
– Затем, чтобы ты не сбежала на родину,
паспорт пока будет храниться у меня. Иди, я сказал.
– А как же я без паспорта-то?
– Он тебе не нужен. Завтра Валиду я скажу о
том, что взял у тебя паспорт для того, чтобы поменять тебе визу. Это долгий
процесс, поэтому паспорт будет пока у меня.
Неожиданно Ахмед замолчал и, испепеляя меня
взглядом, спросил:
