Некоторое время мы беседовали об исламе, и я
смогла понять, что Марва просто ослеплена своей верой, а еще она совершенно не
переживает по поводу того, что женщина в Египте практически не защищена
законом. Она считает себя рабыней своего мужа и готова до самой смерти служить
ему верой и правдой. Девушка призналась мне, что очень сильно любит своего
супруга, что она проводит все дни дома, занимается воспитанием детей и никогда
не пыталась устроиться на работу. Даже если бы она захотела поработать, муж не
позволил бы ей это сделать. Он считает, что работают только женщины легкого
поведения, а порядочные женщины сидят дома, растят детей, берегут домашний очаг
и ждут мужа с работы. Когда я спросила у Марвы, есть ли у нее подруги, на ее
глазах появились слезы и она отвела взгляд в сторону. Я тут же
поинтересовалась, что ее так огорчило, и девушка призналась мне в том, что ее
лучшую подругу насмерть забили палками. Почувствовав, что на моей спине
выступил холодный пот, я расспросила Марву, как это произошло, и она с болью в
голосе призналась мне в том, что ее подруга вышла замуж не девственницей.
Родственники не смогли пережить подобный позор и забили ее палками, как
бродячую собаку.
Рассказ Марвы произвел на меня гнетущее
впечатление, и я подумала о том, что на момент нашего с Валидом замужества ему
совершенно не было никакого дела, девственница я или нет. Да и не только ему,
но и его родителям. Все-таки Валид более прогрессивен, и он понимал, что если
происходит встреча двух взрослых и самостоятельных людей, то у каждого из них
за спиной есть свой багаж с прошлым, в котором хранятся встречи, расставания и
трепетные переживания.
Марва расспрашивала меня о Москве и о русских
людях. Я рассказала ей о том, что в Москве сейчас очень много восточных кафе и
что многие мои знакомые просто обожают арабскую музыку. Когда Марва спросила,
нравится ли мне Египет, я ей честно призналась в том, что я люблю эту страну,
но в ней я не чувствую почву под ногами. Моя душа там… в России. Я рассказала
ей о том, что у меня очень много претензий к своей стране, так в ней мы
предоставлены сами себе и никому не нужны, кроме самих себя. Еще я сказала, что
люди у нас разучились радоваться, потому что у них жизнь стала слишком тяжелой
и сложной, и, забывая о том, что рыба гниет с головы, они срывают свое зло друг
на друге. И все же я люблю свою страну, потому что там даже воздух другой. Он
родной… Какая бы убогая и несправедливая по отношению к своим жителям моя
страна ни была, она – родная, она любимая, она своя. Ты засыпаешь с мыслями о
том, что ты дома, и просыпаешься с мыслями о том, что ты опять дома, а самое
главное, что в родном доме на месте твоя душа.
Возможно, Марва не понимала больше половины из
того, о чем я ей говорила, но она внимательно меня слушала и, увидев, что на
моих глазах появились слезы, испуганно протянула мне платок. Когда она спросила
меня о том, почему я не вышла замуж за русского парня, я улыбнулась и честно
призналась ей в том, что у нас мужчин мало, и кто не успел себе мужика
отхватить, тот будет коротать свой век в одиночестве. На всех все равно не
хватит. Благо, что в Египте и Турции подобных проблем нет, вот тамошние мужчины
наших женщин и выручают. Я рассказала ей о том, что египетские мужчины умеют
красиво ухаживать и делать восхитительные комплименты. Наши российские
курортные мачо в этом достаточно слабы и не умеют сказать женщине того, что она
так хочет услышать.
Марва сказала, что очень любит свою страну,
что счастлива, просто иногда изводит нужда. Она также рассказала мне о том, что
в Каире есть и богатые люди. Они живут на собственных виллах, у них есть
семейные мечети и сады с фруктовыми деревьями. Она спросила меня, буду ли я
учить арабский язык, и я призналась ей в том, что, на мой взгляд, он
необыкновенно сложный, но я очень хочу его выучить и надеюсь, что когда-нибудь
это произойдет. Я сказала ей, что мне очень интересна богатая история Египта,
поэтому иногда мне становится стыдно за тех египтян, которые сидят в лавках,
торгуют статуэтками и не могут ответить на твой вопрос, что это за статуэтка, с
чем она связана, или вовсе наговорят какую-нибудь ерунду, не соответствующую
действительности. Стыдно от того, что они не интересуются историей родной
страны, не знают имен богов, а ведь от знания истории и языка зависит их доход.
Когда Валид сказал, что нам пора уходить, я
поблагодарила Марву за гостеприимный, теплый прием и вышла с мужем на улицу.
– Знаешь, тут небо какое-то другое, – я
остановилась и, задрав голову, посмотрела на звездное небо. – Не такое, как в
России. Оно какое-то черное.
– А у вас оно красное, что ли? – рассмеялся
Валид. После гашиша он всегда пребывал в хорошем настроении.
– Нет, не красное. Но все равно, у вас небо не
такое, как у нас. Оно другое.
– Теперь это уже наше общее небо, – Валид
притянул меня к себе и прошептал: – Валя, твои глаза уже давно похитили мою
душу. Ты моя жизнь, моя сказка, моя мечта. Аллах подарил мне тебя, но я не
заслужил такого подарка.
– А как же Надя? – не смогла не задать я
вопрос ревнивым голосом.
– Надя была до тебя. Она плохая пляжная
женщина.
– Почему это она плохая?
– Потому, что она, как и многие туристки,
шармуты.
Шармуты по-нашему – проститутки. Я
почувствовала неловкость за свою соотечественницу и спросила серьезным голосом:
– Зачем ты ее так называешь? А вдруг она тебя
любит? Подарки, как-никак, хочет привезти.
– Я ее не люблю. Она всегда хотела меня
купить, а я не продаюсь, – с вызовом ответил Валид. – Я люблю только тебя.
Раньше я делал плохие вещи, потому что жизнь всегда была несправедлива ко мне,
но после того, как Аллах подарил мне тебя, я буду творить добро. Ты не
пожалеешь, что выбрала египетского мужчину, а не русского мужика.
– Почему?
– Потому, что русские мужики много пьют. Они
могут только брать и ничего не дают взамен. Я отдаю тебе все.
Чтобы не вступать в перепалку с собственным
мужем, я ухмыльнулась и подумала о том, что если русские мужчины много пьют, то
египетские курят гашиш, и еще неизвестно, что хуже. Мне было не совсем понятно,
что именно русские мужчины берут, ничего не отдавая взамен, но я не стала
уточнять этот вопрос. Мне захотелось напомнить Валиду, что из-за его долгов мне
пришлось обменять свою двухкомнатную квартиру в престижном районе на
однокомнатную в совсем не престижном. Не став заострять на этом внимание, дабы
не злить своего супруга, я вновь посмотрела на звездное небо и от души
восхитилась тем, какое же оно красивое.
– Красота!
– На этом небе звездами написаны наши имена.
Ты это видишь?
– Вижу, – соврала я и стала рассматривать
Большую Медведицу.
