Увидев, что я скалю зубы, женщина закричала
еще сильнее и стала злобно размахивать руками. Не выпуская половника из рук, я
смотрела на нее, не скрывая своего раздражения, и представляла, с каким бы
диким удовольствием я вылила ей на голову кипящий суп с оранжевой чечевицей. Я
представляла, как она вся сама становится оранжевого цвета, лопается от злости
и уходит из моей жизни.
– Послушайте, что вы ко мне привязались? –
вновь заговорила я со свекровью, которая не понимала ни одного русского слова.
– Если вы не голодны, то не мешайте мне готовить и тренируйте свои голосовые связки
в другом месте. Я понимаю, почему вы меня невзлюбили. Вы невзлюбили меня из-за
того, что я русская. Из-за того, что я не родилась на Востоке и не мусульманка.
Вы хотели, чтобы ваш сын женился на египтянке, но уж, извините, сердцу не
прикажешь. Если бы не я, ваш сын уже сидел бы в тюрьме. Вы должны быть мне
благодарны, потому что я заплатила за него двадцать тысяч долларов, а это,
между прочим, немалые деньги. У вас отродясь таких не было.
Как только в кухню вошел мой муж, я
повернулась в его сторону и спросила обиженным голосом:
– Валид, что твоя мать на меня кричит? Что ей
не нравится?..
Валид принялся разговаривать со своей матерью,
и, как только диалог между ними был закончен, она что-то громко крикнула и
вышла из кухни.
– У меня голова от нее разболелась, –
пожаловалась я мужу.
– Моя мама ругается по делу. Ты должна ее
слушаться точно так же, как и меня.
– А что случилось? Я суп приготовила, тот,
который ты и хотел.
– Когда мама на тебя кричит, ты должна молчать
и ни в коем случае ей не перечить, – объяснил мне Валид. – Если ты не будешь ее
слушаться, она может просто тебя избить.
– С чего бы это? Приплыли, я еще свекрухой
битая не была! – развела я руками. – А я ведь и постоять за себя могу, – мой
взгляд случайно упал на поварешку, лежавшую на столе.
– Я не люблю что-либо повторять по два раза.
Ты должна слушаться мою мать, и если она на тебя кричит, то ты должна опустить
голову, со всем соглашаться и ни в коем случае ей не перечить.
– За что она на меня ругалась? – Неожиданно на
моих глазах появились слезы. – Что я сделала не так? Она ругалась на меня за
то, что я русская? Я знаю, почему она меня на дух не переносит. Причина одна –
другой нет: она меня ненавидит за то, что я не мусульманка и родилась не в мусульманской
стране. Вот и вся причина.
– Она ругалась, потому что хотела, чтобы ты
испекла перед своим отъездом сладкий слоеный пирог. Она не видела, как ты
печешь, и хотела посмотреть, как ты раскатываешь тесто, насколько оно у тебя
тонкое и сколько у тебя уходит муки.
Захлопав глазами, я на время потеряла дар
речи, но потом все же взяла себя в руки и заговорила уже более спокойным
голосом:
– Я печь вообще не умею. У нас в Москве пироги
в любом магазине продают. Ешь – не хочу. Что за необходимость дома тесто
месить? Не в деревне же живем. Только грязь разводить!
– Придется научиться. Ты хозяйка, и ты должна
научиться печь египетский сладкий слоеный пирог. Мне жаль, что ты не испекла
пирог для моей матери. Думаю, что в следующий приезд ты исправишься. Ты должна
выучить арабский язык, тогда ты сможешь понимать, что говорит тебе моя мать, и
исполнять все, что она прикажет.
Я не стала перечить мужу и подумала о том, что
нет смысла дальше выяснять отношения. Сегодня я уезжаю в Хургаду и в дальнейшем
буду под любым предлогом отказываться от поездки в Каир, потому что не имею
даже малейшего желания гостить в семье мужа. Успокоив себя тем, что наша
встреча со свекровью произойдет через самое отдаленное время, я принялась
подавать суп и жалела только об одном: о том, что я отдала паспорт Ахмеду и
осталась без документов. Мне хотелось осторожно попросить мужа, чтобы он
деликатно объяснил Ахмеду, что моя виза меня вполне устраивает, и забрал у него
паспорт. Но я побаивалась об этом даже заикаться, потому что Ахмед может
рассказать мужу о той ужасной ночи, и страшно подумать, что тогда будет со
мной.
Закончив есть суп, Валид посмотрел на часы и
озабоченно сказал:
– Собирайся, нам пора. С нами в Хургаду мой
дядька поедет.
– Кто? – Я сразу почувствовала неладное и
ощутила, как меня бросило в жар. – Кто с нами поедет?
– Мой дядька, Ахмед. А что ты так испугалась?
– Я не испугалась, – принялась оправдываться
я. – Просто я хотела побыть с тобой вдвоем. А теперь этот Ахмед.
– Не переживай. Он едет по своим делам.
– А какие у него там дела? Что ему в Каире не
сидится? – В моем голосе послышались истеричные нотки. – Валид, я могу остаться
наедине со своим собственным мужем или нет?!
– Можешь, только я не понимаю, при чем тут
Ахмед? Он едет в Хургаду работать, у него своя жизнь. Это мой дядя, и ты должна
его уважать и чтить так же, как и других моих родственников.
Известие о том, что вместе с нами в Хургаду
едет Ахмед, окончательно испортило мне настроение. Я попрощалась с семьей
своего мужа, через силу улыбнулась свекрови и на русском языке поблагодарила
всех за гостеприимство. Младшие сестры мужа прижались ко мне посильнее и не
хотели никуда отпускать.
– Я обязательно к вам еще приеду, – я
поцеловала каждую из них в щечку и, увидев, что у самой маленькой появились на
глазах слезки, прижала ее к себе и стала гладить по голове. – Малышка, ну что
ты вздумала плакать? Все будет хорошо. Я обещаю, что приеду.
Казалось, что девочка понимает меня и без
знания русского языка. Она кивала головой и прижималась ко мне как можно
сильнее. В тот момент, когда я наклонилась для того, чтобы дать потрогать
младшей сестренке мужа свои светлые волосы, я прикоснулась к мочкам своих ушей
и, вспомнив о том, что забыла в нашей с Валидом каморке свои золотые сережки,
которые я сняла на ночь, я вернулась в комнату для того, чтобы их забрать. Но я
не обнаружила сережек на маленькой тумбочке, стоящей недалеко от кровати.
– Не может быть, – сказала я сама себе и стала
тщательно осматривать комнату.
Вскоре пришел муж, он указал мне на часы и
сказал взволнованным голосом:
– Валя, мы опаздываем. Что ты тут делаешь?
– У меня серьги пропали.
– Какие еще серьги?
– Золотые. Очень красивые. Ты их разве не
помнишь? – не могла не поинтересоваться я.
– Нет.
– Неужели ты не знаешь, какие украшения я
ношу?
