— Все вы не курите, когда только работать
начинаете, а потом без нее жить не можете. Готовы свою задницу первому
встречному подставить, только бы вам раскуриться дали. Знаешь, сколько я таких
видела? И месяца не проходит, как превращаются в законченных наркоманок. Ладно,
давай работать. Если у тебя будет мало клиентов, то мне придется отдать тебя
двум отмороженным и вечно обдолбанным гашишем неграм для того, чтобы они
хорошенько тебя раскочегарили и поучили уму-разуму. Среди моих ребят есть и
такие. Они иногда воспитывают моих девочек. Ты меня поняла?
— Поняла, — все так же безразлично ответила я.
Я сидела в лиловом белье в свете красного
фонаря с ярко-красной розой в волосах и наблюдала за рассматривающими меня
праздно гуляющими людьми. На противоположной стороне окна закрылись жалюзи.
Значит, к Вике пожаловал клиент. Увидев среди зевак Олега, я встретилась с ним
глазами и равнодушно отвела взгляд.
Ровно через двадцать минут поднялись жалюзи на
Викином окне и закрылись на моем. Моим первым клиентом был какой-то молодой
африканский парень. Я даже не сомневалась в том, что он заплатил за секс первый
раз в жизни. Он так сильно боялся и волновался, будто я буду делать ему
обрезание, а не заниматься с ним сексом. Я легла на кровать, над которой висело
зеркало, и позвала его к себе. Затем сняла белье и, тупо смотря в зеркало,
стала гладить саму себя. Его эрекция дала о себе знать сразу, как только он
коснулся моего тела. Не потребовалось ни прелюдии, ни, собственно, секса.
Молодой человек не успел даже надеть презерватив. Смущаясь, он быстро оделся и,
раскрасневшись, выскочил из моей комнаты. Я вновь надела белье, поправила алую
розу, приколотую к моим волосам, открыла жалюзи и села на свое место.
Встретившись взглядом с Викой, которая уже
сняла лифчик и поглаживала то обрубок ноги, то пухлые груди, я увидела, что у
нее вновь закрылись жалюзи, а через двадцать минут сама стала принимать второго
клиента. Им оказался старый, толстый, лысый и пьяный немец. Этот немец явно
пренебрегал личной гигиеной, потому что от него разило, как от скота. От одной
мысли о том, что это безобразное противное чмо ко мне прикоснется, хотелось
выть и бежать, куда только глядят глаза. Но бежать было некуда. Я смотрела на
открытый рот, из которого вырывалось несвежее дыхание, на потное лицо, жирный
живот и чувствовала непреодолимую брезгливость. Я не знаю, как я смогла
перетерпеть близость с ним. Он был настолько мне противен, что вызывал холодную
и сильную ненависть. В тот момент, когда он с меня слез, меня чуть было не
вырвало, а когда он довольно похлопал меня по заднице, я чуть было не заехала
ему по физиономии. Какие-то силы меня остановили: словно кто-то там, наверху,
за меня подумал о дальнейших последствиях. После его ухода я еще долго не могла
открыть жалюзи. Чувствовала жуткую тошноту и вытирала со своего тела чужой пот.
В тот момент, когда в дверь постучали, я
сидела, закутанная в полотенце, за закрытыми жалюзи и горько плакала.
— Танька, сучка, быстро открывай! — послышался
за дверью голос моего сутенера Костика.
Я тут же вытерла слезы и открыла дверь.
— Ты что простаиваешь? Время идет. Окно
открывай!
— Я плохо себя чувствую.
— Что, клиент обидел?
— Нет. Просто он очень жирный и грязный.
— Мать, работа у тебя такая! Не приходится
выбирать, кого именно обслуживать. Тут уж как карта ляжет. Повезет — не
повезет, — усмехнулся Костик, а затем тут же изменился в лице и с суровым видом
сказал: — Быстро работать! Мне простои на хрен не нужны!
— А у тебя нет успокоительных таблеток?
— Никакого кайфа на работе! После работы
оттянешься марихуаной.
— Я не курю марихуану, — произнесла я усталым
голосом.
— Все вы так говорите.
Я не знаю, сколько в эту ночь у меня было
клиентов. Я не считала. Может быть, это много для первого раза. А может быть,
мало. Я не запоминала их имен, национальностей, лиц и сексуальных предпочтений.
Зачем??? Я знала только, что сеанс должен длиться от пятнадцати до двадцати
минут. А все остальное не важно. Во время сеанса я всегда смотрела на часы и
думала только об одном: только бы это побыстрее закончилось!
Но как только я смогла добраться до комнаты,
где мы проживали вместе с Викой, я бросилась к ней на шею, разревелась и сквозь
рыдания произнесла:
— Вика, я хочу покурить марихуаны!!!
Глава 18
— Вика, а что происходит от марихуаны?
— Тебя просто нормально вставит.
Вика достала косяк и посмотрела на меня
пристальным взглядом:
— Танюха, я без наркоты не могу. Я с тобой
сегодня делюсь, потому что у тебя первый рабочий день, масса впечатлений, и не
самых лучших, а на будущее знай: каждый косяк денег стоит. Поэтому на свои
косяки ты сама себе зарабатывай. Вон к Олегу или Витьку обратись, они всегда
купят. В конце концов, мы вкалываем, как лошади, уж на косяк-то мы всегда себе
заработаем.
Вика закурила косяк и откинулась на спинку
стула.
— Я, когда марихуаны обкурюсь, вижу картинки
из прошлого. Пьяная мать, дядя Коля. Иногда вижу несостоявшегося богатого мужа,
из-за которого я, собственно, здесь и очутилась. Так интересно… Кажется, все
они совсем рядом. Стоит только протянуть руку. Иногда у меня случаются приступы
паники, а иногда становится страшно. Иногда галлюцинации начинаются. Смешно! Я
один раз так гашиша обкурилась, что стала по-другому воспринимать свое тело.
Оно стало мне казаться каким-то чужим, измененным.
— Вика, а у тебя есть будущее? — неожиданно
для самой себя задала я вопрос.
— Какое, к черту, будущее? У тех, кто здесь
находится, его нет. Живем потихоньку, ни о чем не думаем. День прошел — и
ладно.
— Ну, а вот ты бы хотела кого-нибудь
встретить?
— Кого? — не поняла меня Вика.
— Мужчину какого-нибудь.
— Да я их каждый день пачками встречаю! Тошнит
уже.
— Да я не про то. Я про близкого мужчину.
Детей нарожать, семью создать…
— О каких мужиках ты говоришь?! — нахмурила
брови Вика. — Я их ненавижу! Я их каждый день по двадцать штук встречаю! Всем
им, сволочам, только одно надо. Животные, — при этом Вика смачно выругалась.
— А как же любовь?
— Сука твоя любовь. Подлая сволочная сука!
Такую суку еще поискать надо. Любовь для лохов. С любовью у меня тема закрыта.
Я больше в этот лохотрон играть не хочу.
