— Марго просила вас отправить это письмо в
Россию. Извините, что я его позаимствовала. Мне нужен был адрес. Когда у вас
выпала фотография, я сразу узнала на ней свою одноклассницу. Поссорившись со
своим голландским женихом, я попала в лапы к российским сутенерам и несколько
дней проработала на улице Красных Фонарей. Мне удалось сбежать. Извините, если
я доставила вам определенные неудобства. Но кроме Марго у меня здесь больше
никого нет.
Даниель смотрел на меня таким испепеляющим
взглядом, что я не выдержала и добавила:
— И знайте, что никто и никогда не узнает о
нашей с вами встрече. Я ни в коем случае никогда не доставлю вам проблем.
— Я не вышвырнул вас из моего дома только
из-за уважения к моей жене, — процедил Даниель сквозь зубы, нервно теребя
запонки на рукавах. — Я сделаю все возможное, чтобы избавиться от вас как можно
быстрее.
— Я буду вам очень признательна.
— Меня не интересуют ваши признания, и я не
испытываю никакого желания вам помогать. Я уже сказал вам о том, что все, что я
делаю, я делаю ради своей жены. Мне противно от того, что на территории моего
чистого дома находится грязная русская проститутка.
— Но ведь я уже сказала вам о том, что попала
в лапы сутенеров случайно. Не по доброй воле. Я ведь в эту страну приехала к
жениху.
— Те, кто приезжают к женихам, не торгуют
своим телом.
— Я не хочу вам ничего доказывать. Вы что,
думаете, на улице Красных Фонарей все по собственному желанию и по своей доброй
воле стоят? Да там половину девчонок наркотой накачивают и силой удерживают.
Ваше право мне не доверять, ведь вы же меня совершенно не знаете. Только когда
вы приходили в мою комнату для удовлетворения своих сексуальных потребностей,
вы не считали меня грязной, а теперь вдруг резко посчитали.
— Потому, что сейчас вы находитесь на
территории моего чистого дома.
— Я еще раз извиняюсь за то, что так вышло, но
другого выхода у меня нет. Придется у вас тут немного наследить.
Я заглянула в глаза Даниелю и отметила про
себя, что они достаточно хитрые, а быть может, даже и лживые. В этих глазах я
прочитала и то, что он избавится от меня намного раньше, чем я могу себе представить,
и на его помощь вряд ли можно рассчитывать. Втайне от жены он сообщит обо мне в
полицию и подстроит все так, чтобы полицейские забрали меня в тот момент, когда
Марго не будет рядом. А потом он будет утешать обеспокоенную Марго, вместе с
ней разводить руками, не понимая, как же такое могло произойти, и сетовать на
то, что уже ничего нельзя поделать. Мол, ладно, Марго, ну кто она тебе такая?
Всего-навсего лишь одноклассница. Вы ведь особенно-то и дружны не были.
Даниель смотрел на меня, не говоря ни единого
слова. Ему и в голову не пришло, что я заранее просчитала все ходы, которые он
хочет сделать. Он еще не знал, что он меня просто недооценил, что я тоже умею
идти ва-банк, особенно в тот момент, когда нахожусь в безвыходной ситуации.
Увидев, что Даниель облокотился одной рукой о
стол, я накрыла его ладонь своей ладонью и чуть слышно произнесла:
— Не дури.
— Что? — Даниель смотрел на меня потрясенно,
словно обдумывал, как себя вести дальше.
— Не дури, — второй раз повторила я.
— Я не понял.
— Сейчас поймешь. В комнате, где я работала,
была камера. У меня есть кассета, на которой наша с тобой встреча записана от
начала до конца. Если ты сдашь меня полиции или сделаешь хоть какой-то
неудачный выпад в мою сторону, эта кассета будет растиражирована. Она появится
у Марго и у всех твоих родственников и знакомых. Про родителей тоже не забывай.
Думаю, твоим близким будет интересно узнать о твоей тайной жизни, о твоих
сексуальных предпочтениях и отклонениях. Ты только представь, как всем
весело-то будет.
— Ах ты, русская сучка, — только и смог
сказать Даниель.
— Извини, но с такими, как ты, нужно поступать
только подобным образом и говорить на понятном им языке. И не вздумай искать
эту кассету у меня. У меня даже вещей с собой нет. Эта кассета спрятана в
надежном месте. Тебе никогда ее не найти.
— Каковы твои условия?
— А с тобой становится приятно иметь дело. Как
же быстро ты меняешь тон разговора! Мои условия таковы: ты прячешь меня от
полиции и по чужим документам отправляешь на родину. Я отдаю тебе оригинал, и
мы ставим в наших с тобой отношениях жирную точку. А что тебе делать с
оригиналом — решай сам. Хочешь — уничтожь, хочешь — смотри сам и дрочи.
— Вы, наверное, меня уже заждались, — на
веранде дома появилась Марго.
— Не дури, — вновь повторила я и убрала свою
руку от руки Даниеля. — В отличие от тебя мне терять нечего. А вот ты можешь
потерять очень многое.
«Блеф — классная штука», — подумала я и пошла
к Марго. Жаль, что Даниель не знает, что это такое. В силу своего рационализма
и прагматизма он не сможет это понять. Действительно жаль, но мне это только на
руку.
— Марго, у тебя такой замечательный муж.
— Правда? Вы подружились?
— Конечно, — заметила я. — Мы прониклись друг
к другу взаимной симпатией.
— Я очень рада. Даниель, я же сразу сказала
тебе о том, что Таня — замечательная девушка. Просто волею судьбы она попала в
столь сложные обстоятельства.
— Я уже принес ей свои извинения. Она
действительно замечательная девушка, — с трудом выдавил из себя Даниель и,
нервно поправив галстук, направился к своей машине.
— Любимый, ты ей поможешь?
— Завтра же прямо с утра займусь этим, чтобы
ее как можно быстрее отправить в Москву. Все-таки там за нее уже родные
волнуются. Вернуться домой как можно быстрее — в ее интересах. И в наших тоже,
— последнюю фразу муж Марго произнес как можно тише, но я смогла ее услышать.
— Вот видишь, — Марго взяла меня за руку и
заговорила совсем тихо: — Я же тебе говорила, что он очень хороший. Просто он
приехал очень уставший после работы, был без настроения. Он же так много
работает, да и работа у него не из легких. Кстати, обрати внимание на друга
мужа.
— На этого француза, что ли?
— На него, родимого. Я, конечно, понимаю, что
в твоей ситуации не до мужиков, но этот Жан живет в Париже, холост и, если я не
ошибаюсь, хочет жениться на русской. Вроде бы у него был роман с русской девушкой.
Они переписывались по Интернету, встречались, но что-то там не срослось. Я не
вникала в подробности.
