Мейсон покачал головой:
– У меня есть другие дела, сержант. Салли Медисон вам будет
вполне достаточно.
– А вам лучше уехать отсюда, – сказал сержант Дрейку. – И не
пытайтесь здесь ничего разнюхивать.
– О’кей, сержант! – с удивительной готовностью ответил Дрейк
и сразу же, не торопясь, направился к своей машине. Сев в нее, он завел мотор.
Полицейский, дежуривший у портала, вдруг с удивлением
сказал:
– Послушай, Сэди! Это же не его машина. Его машина стоит вон
там, на дорожке у гаража.
– Откуда вы знаете? – спросил Мейсон.
– Откуда я знаю?! – с пафосом воскликнул полицейский. – Этот
человек уже сидел в той машине и курил сигарету! Может быть, его задержать,
сержант?
Тем временем Дрейк вывел свою машину на проезжую часть.
– Это его машина, сержант, – спокойно заметил Мейсон.
– А чья же та машина в таком случае? – продолжал
упорствовать полицейский.
– Насколько я помню, – ответил Мейсон, – в этой машине
приехала миссис Фолкнер. Наверное, она принадлежит Фолкнерам.
– Что же тогда делал Дрейк в чужой машине?
Мейсон пожал плечами.
Дорсет со злостью набросился на полицейского:
– Для чего я вас сюда поставил, черт возьми! Как вы
думаете?!
– Откуда мне было знать, сержант, что это не его машина? Он
садился в нее так уверенно и спокойно, словно это его собственная. Я, правда,
обратил внимание, что эта машина уже стояла здесь, когда мы приехали, но…
– Дайте фонарик! – раздраженно бросил Дорсет.
Он взял фонарик и направился к автомобилю миссис Фолкнер;
Мейсон последовал было за ним, но сержант круто обернулся:
– Оставайтесь здесь! Вы и так уже доставили нам достаточно
хлопот!
Полицейский у входа, пытаясь как-то исправить свою ошибку,
резко провозгласил:
– Когда сержант говорит: «Оставайтесь здесь» – это значит,
что вы должны немедленно остановиться и не делать больше ни шагу вперед!
Мейсон усмехнулся и подождал, пока сержант с карманным
фонариком не осмотрел машину миссис Фолкнер. Через несколько минут сержант
вернулся к Мейсону и сказал:
– Не обнаружил ничего интересного, кроме использованной
спички на полу.
– Видимо, Дрейк курил там, – небрежно бросил Мейсон.
– Да, да, я припоминаю. Он действительно там курил, – сказал
полицейский.
– Возможно, он просто искал место, где можно было бы
посидеть, – зевнул Мейсон.
– А если бы он уехал в ней, вы бы дали ему увезти с собой
улики? – с сарказмом спросил Дорсет полицейского.
Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Мейсон:
– Ничего страшного, сержант, мы все иногда ошибаемся.
Дорсет что-то буркнул и повернулся к другому полицейскому:
– Джим, как только ребята снимут отпечатки пальцев в ванной
и спальне, скажи им, чтобы они проверили отпечатки в машине миссис Фолкнер.
Если найдутся какие-нибудь, пусть приложат к остальным.
Мейсон сухо повторил:
– Да, сержант, мы все порой ошибаемся.
Дорсет опять что-то промычал в ответ.
Глава 8
Мейсон завел мотор своего автомобиля и, едва успев отъ-ехать
от тротуара, заметил позади фары машины. Фары мигнули раз, другой, третий.
Мейсон быстро проехал около двух кварталов, а потом снова
подрулил к тротуару, наблюдая за идущей сзади машиной в зеркальце заднего вида.
Машина остановилась сразу же за машиной адвоката. Из нее выскочил Пол Дрейк и
подбежал к Мейсону.
– Мне, кажется, удалось кое-что обнаружить, Перри.
– Что именно?
– Место, где стояла машина миссис Фолкнер, пока вы не
подъехали.
– Обнаружил следы?
– Конечно, – ответил Дрейк, а потом добавил извиняющимся
тоном: – Правда, следов этих очень мало. Если чья-либо машина стоит у тротуара,
трудно найти много следов, тем более что за день у тротуара останавливаются
десятки разных машин.
– Что ты обнаружил? – перебил его Мейсон.
– В машине миссис Фолкнер я посмотрел на приборы. Правда,
они мне ничего не сказали. Бак был заполнен наполовину, температура мотора
низкая. Тогда я взглянул на пепельницу. Она была пустой. Я не придал этому
особого значения. Только зафиксировал в памяти, что она пуста.
– Ты хочешь сказать, что там вообще ничего не было?
– Одна горелая спичка.
– Ну и что? – спросил Мейсон.
– Сначала я тоже не понял. Но когда отъехал на машине от
дома Фолкнера, подумал: здесь что-то не так. Ведь, сидя в машине и ожидая
кого-нибудь, всегда нервничаешь и не знаешь, как убить время. Мне очень хорошо
известно это чувство. Когда приходится следить за кем-то, а объект слежки
исчезает в доме, не остается ничего другого, как играть с «дворниками». Радио
ты включать не можешь, потому что стоящий автомобиль может привлечь внимание.
Вот ты и бездельничаешь.
– И вдруг пустая пепельница! – сказал Мейсон.
– Вот именно! В девяти случаях из десяти ты закуриваешь,
если просидишь в машине достаточно много времени. Смотришь на щиток водителя с
разными приборами и наверняка останавливаешь взгляд на пепельнице. Тогда ты
вытягиваешь ее, опускаешь стекло и вытряхиваешь все содержимое на дорогу.
– Продолжай! – сказал Мейсон.
– Так вот, – продолжал Дрейк. – Отъехав от дома Фолкнера, я
стал размышлять, где за углом можно так поставить машину, чтобы из нее был
виден вход в дом Фолкнера. Зная, что машина вывернула из-за угла, я сразу же
нашел место, откуда хорошо просматриваются дом и дорожка, ведущая к гаражу.
Там-то я и нашел у тротуара содержимое опорожненной пепельницы – окурки,
горелые спички, следы пепла.
– Сколько окурков? – спросил Мейсон.
– Три или четыре. Один со следами губной помады, другие без
них. Спички тоже разные – и деревянные, и картонные.
– Картонные спички чем-нибудь примечательны?
– По правде говоря, Перри, я недолго там пробыл и не успел
все исследовать тщательно. Увидев, что ты уезжаешь, я решил сообщить тебе о
находке. Подумал, что ты тоже захочешь взглянуть на это место. Как только ты
отъехал от тротуара, я замигал тебе фарами и поехал вслед. Я не хотел
останавливаться перед домом Фолкнера, чтобы полицейский не подумал, что я нашел
что-то важное. Ведь я только что отъехал от дома. Я, конечно, уверен, что ему
никогда не пришла бы в голову подобная мысль, но кто знает? Так ты хочешь,
чтобы я вернулся и осмотрел все повнимательнее?
