– Мне они наверняка не понравятся, – вставила Делла Стрит.
– Некоторым народам они тоже не нравятся, – согласился с ней
Фолкнер довольно спокойно. – Официант, принесите мой заказ на этот столик!
– Слушаюсь, сэр. А заказ дамы?
– Туда, где она сидит.
– Послушайте, мистер Фолкнер, – заметил Мейсон, – мне совсем
не нравится сложившаяся ситуация. Я считаю неприличным оставлять женщину, с
которой пришел в ресторан, в одиночестве…
– Можете не волноваться. Ее совсем не интересует тема, о
которой я собираюсь говорить с вами.
– Что же ее интересует?
– Деньги.
– Как ее зовут?
– Салли Медисон.
– И вы пригласили ее в ресторан?
– Да, конечно.
– А потом оставили одну, – с упреком сказала Делла Стрит.
– Мне нужно поговорить о деле. А ее это совсем не
интересует, и вам ни к чему беспокоиться о ней.
В этот момент официант принес Дрейку кулебяку и кофе,
коктейли – для Деллы Стрит и Мейсона и консоме – для Фолкнера. Салли Медисон
между тем продолжала сидеть за столиком в нише и с видом скромницы занималась
своей прической. Казалось, она действительно не проявляет ни малейшего интереса
ни к Харрингтону Фолкнеру, ни к компании, к которой он присоединился.
– Вы не поссорились с ней? – спросил Мейсон.
– Ну что вы, конечно, нет! – быстро ответил Фолкнер. – Это
очень миленькая молодая авантюристка.
– Если уж вы решили не знакомиться с судебными бумагами,
которые вручил вам клерк, – сказал Мейсон, – то, может быть, вы разрешите
познакомиться с ними мне?
Фолкнер молча протянул ему бумаги. Мейсон, полистав их,
заметил:
– Насколько я понял, этот Элмер Карсон утверждает, что вы
неоднократно оскорбляли его, обвиняя в присвоении чужой собственности, что
обвинения эти несправедливы и сделаны с провокационными намерениями. Карсон
требует возмещения морального ущерба в размере ста тысяч долларов.
Фолкнера, казалось, совсем не интересовали притязания
Карсона.
– В его утверждениях нет ни слова правды, можете мне
поверить.
– А кто он такой, можно узнать?
– Был моим партнером.
– По продаже золотых рыбок?
– О боже! Конечно, нет! Золотые рыбки – это просто мое
хобби. Мы занимаемся бизнесом – куплей и продажей недвижимости, – объединили
свои фирмы. Каждый из нас владеет одной третью, а оставшаяся треть принадлежит
Женевьеве Фолкнер.
– Вашей жене?
Фолкнер кашлянул, прочищая горло, а потом хмуро бросил:
– Моей бывшей жене. Я развелся с ней пять лет назад.
– И вы не ладите с Карсоном?
– Угу. По неизвестной мне причине он вдруг резко изменился.
После этого я поставил ему определенные условия: он не может единолично
подавать предложения, касающиеся купли-продажи. Он всегда жульничает, чтобы
получить побольше прибыли. Но все это пустяки, мистер Мейсон. Этот вопрос я
улажу сам. Я хотел бы, чтобы вы занялись моими рыбками.
– А я думал, иском, который предъявил вам Элмер Карсон в
связи с клеветой.
– Нет, нет, тут все будет в порядке. И для этого у меня есть
целых десять дней. За такой срок можно успеть многое.
– И эта авантюристка вас тоже не беспокоит?
– Нет. С ней тоже все в порядке. Здесь я тоже спокоен.
– Значит, вас волнует только судьба золотых рыбок?
– Совершенно верно. Вы понимаете, мистер Мейсон, мой партнер
и эта вымогательница лишь в какой-то степени касаются этого дела.
– Почему же вы так обеспокоены из-за этих рыбок?
– Путем скрещивания мне удалось вывести совершенно новый вид
золотых рыбок, и я горжусь этим. Вы просто не можете себе представить, сколько
времени и труда мне пришлось потратить, чтобы вывести таких рыбок, а теперь возникла
угроза, что рыбки погибнут от какой-то жаберной болезни. Я считаю, что эта
инфекция была умышленно занесена Элмером Карсоном в мой аквариум.
– В своем заявлении он пишет, что вы обвиняете его в
преднамеренном убийстве рыбок, – сказал Мейсон, – и требует возмещения
морального ущерба за клевету!
– Он действительно пытался их убить!
– Вы можете это доказать? – спросил Мейсон.
– Боюсь, что нет, – с мрачным видом ответил Фолкнер.
– В таком случае вам наверняка придется заплатить
кругленькую сумму за клевету.
– Полагаю, так оно и будет, – равнодушно отозвался Фолкнер,
словно это его совсем не огорчало.
– Вас это не очень тревожит?
– Просто еще рано говорить об этом. А я и так уже достаточно
расстроен. Сейчас я гораздо более заинтересован в том, чтобы сохранить своих
рыбок. Карсон отравил их, и они могут подохнуть. Он об этом хорошо знает. Но, с
другой стороны, он знает и то, что я хочу забрать их и постараться выходить,
поэтому он подал официальный иск: он заявил, что рыбки – собственность фирмы, а
не моя и что якобы я угрожал ему. Эти рыбки мои, мистер Мейсон, только мои и
ничьи больше! Я сам их вывел и вырастил!
Мейсон бросил взгляд на женщину, пришедшую с Фолкнером, –
она все еще сидела за столом в одиночестве. Казалось, она совсем не проявляла
интереса к их беседе. С безразличным видом она смотрела на приборы, стоящие
перед ней.
– Вы женаты? – спросил Мейсон Фолкнера. – Я имею в виду, вы
женились вторично после развода с первой женой?
– Да. Женился.
– Когда вы познакомились с Салли Медисон?
На лице Фолкнера появилось удивление.
– Познакомился? – машинально повторил он. – Господи, я вовсе
с ней не знакомился!
– Мне кажется, вы назвали ее вымогательницей и
авантюристкой?
– Так оно и есть!
– И сказали, что она надеется от вас кое-что получить?
– Все верно.
– Боюсь, вы не совсем верно представляете себе сложившуюся
ситуацию, – сказал Мейсон, а потом, словно внезапно приняв решение, добавил: –
Если все сидящие за столом извинят меня и если с вашей стороны, мистер Фолкнер,
не будет возражений, полагаю, будет лучше, если я на минутку пересяду к этой
вымогательнице и узнаю, что она, со своей стороны, думает по этому поводу.
Мейсон сделал вид, будто ждет разрешения только от дамы и
его мало беспокоит мнение Фолкнера. Получив согласие Деллы Стрит, он встал
из-за стола и направился к столику, за которым одиноко сидела Салли Медисон.
– Добрый вечер! – сказал он. – Моя фамилия Мейсон. Я
адвокат.
