– Я не думаю, что у нас в стране найдется такое большое
количество любителей аквариумных рыбок, – заметил Мейсон.
– Их гораздо больше, чем вы думаете. Эти рыбки сводят с ума
многие сотни людей.
– И вы полагаете, что одно лишь лекарство против жаберной
болезни заставит мистера Фолкнера вложить деньги в это дело?
– Не знаю, не уверена. Я заинтересована только в одном:
чтобы у Тома была возможность уехать в деревню, дышать там свежим воздухом,
наслаждаться теплыми солнечными днями. Если же он этого не сделает, болезнь его
будет прогрессировать, и это может привести к печальному концу. Я даю
возможность Харрингтону Фолкнеру вылечить своих золотых рыбок и получить
лекарство, благодаря которому он сможет продолжать свои опыты по разведению, не
боясь, что рыбки погибнут; но и он должен дать Тому возможность вылечиться.
Если учесть те суммы, что он тратит на свое хобби, то вы поймете – я прошу
очень немного.
Мейсон улыбнулся:
– Но с каждым днем вы повышаете сумму, которую он должен
заплатить, на целую тысячу!
– Да.
– С какой целью?
– Он пытается шантажировать меня. Он говорит, что Том сделал
свои открытия, работая у Раулинса, и потому эти открытия принадлежат Раулинсу.
И еще: если Том не вылечит его рыбок, то он выступит в защиту интересов мистера
Раулинса и в судебном порядке докажет, что все изобретения принадлежат хозяину
предприятия. Мистер Фолкнер – жесткий человек, и с ним можно иметь дело только
в том случае, если самому действовать так же жестко – только такой язык он и
понимает.
– А кто для вас Том Гридли? – спросил Мейсон.
Салли Медисон ответила, ничуть не смущаясь:
– Он мой приятель.
Мейсон снова улыбнулся:
– Что ж, хорошо. Теперь я понимаю, почему мистер Фолкнер
называет вас вымогательницей. С его слов я понял иначе. Я подумал, что он
питает к вам нежные чувства, а вы, пользуясь этим, просто доите его.
Девушка укоризненно посмотрела в сторону стола, за которым
сидел Харрингтон Фолкнер.
– Этот человек, – сказала она холодно и безапелляционно, –
ни к кому не питает нежных чувств. – И после секундной паузы добавила: – За
исключением своих золотых рыбок.
– Но ведь он женат!
– Я это и имела в виду. Она тоже золотая рыбка.
– Его супруга?
– Да.
В этот момент к ним подошел официант, неся на подносе заказ.
– Вам оставить заказ на этом столе? – спросил он у Мейсона.
Тот взглянул в сторону Харрингтона Фолкнера и поймал его
встревоженный взгляд.
– Если вы не возражаете, – обратился он к Салли Медисон, – я
присоединюсь к своей компании, а мистера Фолкнера пришлю к вам. Думаю, мне есть
смысл заняться этим делом.
– Вам совсем не обязательно присылать его обратно ко мне, –
ответила девушка. – Просто скажите ему, чтобы он выписал мне чек на пять тысяч
долларов, и добавьте, что я буду сидеть здесь до тех пор, пока он этого не
сделает или пока его проклятые рыбки не перевернутся все вверх животиками.
– Я скажу ему об этом, – пообещал Мейсон и, извинившись еще
раз, вернулся к своему столику.
Фолкнер вопросительно взглянул на него. Мейсон кивнул.
– Я не знаю, чего вы от меня ждете, – сказал он. – Я решил,
что у меня нет причин отказываться от этого дела. Но сперва мне нужно
перекусить.
– Мы могли бы поговорить здесь, – предложил Фолкнер.
Мейсон кивком головы показал на Салли Медисон, которая снова
сидела в одиночестве:
– Только после того, как я перекушу, и только вместе с мисс
Медисон.
– Действия этой особы сильно смахивают на шантаж, – сухо
заметил Фолкнер.
– С вами можно согласиться, – холодно ответил Мейсон. – Но
ведь в вашем мире шантаж занимает весьма большое место.
– Судя по всему, она уже успела завоевать ваши симпатии, – с
горечью заметил Фолкнер. – И не последнюю роль здесь сыграли ее мордашка и
фигурка. Она прекрасно умеет ими пользоваться.
Помолчав немного, он добавил с еще большей горечью:
– Не понимаю, что мужчины находят в такого сорта женщинах.
Мейсон лишь усмехнулся:
– А я не понимаю, как мужчины могут увлекаться золотыми
рыбками, мистер Фолкнер.
Глава 3
Плотный туман опустился на город, и Мейсону казалось, что
его машина плывет в какой-то молокообразной массе. «Дворники» ритмично
скользили по ветровому стеклу. Сигнальные огни машины Харрингтона Фолкнера,
едущего всего в каких-нибудь пятидесяти футах впереди, были едва заметны.
– Он едет очень медленно, – заметила Делла Стрит.
– В таком тумане быстрее и не поедешь, – ответил Мейсон.
Дрейк рассмеялся.
– Готов поспорить, что этот Фолкнер вообще довольно унылый и
скучный человек. Как говорится, хладнокровный. Я чуть не умер, когда увидел, с
каким недовольным и хмурым видом он отправился к столу, где сидела эта, как он
выражается, вымогательница. Сколько она получила от него, Перри?
– Не знаю.
– Судя по выражению его лица в тот момент, когда он
вытаскивал чековую книжку, – сказала Делла Стрит, – он заплатил ей ровно
столько, сколько она просила. Она же не тратила времени понапрасну. Как только
чек оказался у нее в руках, сразу ушла, даже не закончив обед.
– Это естественно, – вставил Мейсон. – Ее интерес к
Харрингтону был чисто финансового свойства.
– А что мы будем делать у него в доме? – спросил Дрейк,
переводя разговор на другую тему.
Мейсон усмехнулся:
– Точно не знаю, но у меня сложилось впечатление, что,
прежде чем поговорить о своих проблемах, он хочет показать нам аквариум с
золотыми рыбками. Кажется, это для него немаловажно. Насколько я понял, Фолкнер
и его жена живут в большом доме, состоящем из двух флигелей. Одну половину
составляют апартаменты четы Фолкнер, а в другой находится бюро Фолкнера и его
партнера Элмера Карсона. Видимо, аквариумы Фолкнера расставлены по всему дому,
а тот, в котором находятся вуалехвостые телескопы, установлен в офисе.
Почему-то Фолкнер хочет, чтобы я посмотрел на этот аквариум и на его черных
золотых рыбок.
– Фолкнер – необщительный упрямец, – заметил Дрейк. – Наверняка
он вообразил, что визит адвоката встряхнет кого нужно.
– Больше всего он, конечно, беспокоится за своих рыбок, –
ответил Мейсон. – И мы узнаем все подробности, когда будем на месте. Мне
кажется, дело тут совсем не в рыбках и не в его партнере, но я воздержусь
делать какие-либо выводы, пока не познакомлюсь с деталями.
