– Уже после того, как он оформил покупку? – поинтересовался
Мейсон.
– Ну конечно же, мистер Мейсон. Моя клиентка заинтересована
в делах этой фирмы. Да и я посчитал, что будет полезно знать обо всем, что
относится к этой сделке, а может быть, и больше.
Мейсон на мгновение задумался.
– О, ну конечно! – наконец воскликнул он. – Альберта Стенли,
стенографистка… Как я не подумал об этом раньше!
Диксон даже поперхнулся, закрыв рот рукой.
– Благодарю за информацию, – сказал Мейсон.
Диксон поднял голову и встретил взгляд адвоката.
– Пустяки, не стоит благодарности, – ответил он. – Я очень
рад, что мог быть вам полезен хоть в чем-нибудь. Но обвинить нас во взятке вы не
сможете. Я имею в виду те две тысячи долларов. Мы их не выплачивали и не хотим,
чтобы на нас возводили поклеп. Всего хорошего, мистер Мейсон.
Мейсон направился к двери. Женевьева Фолкнер и Уилфред
Диксон стояли молча, наблюдая за ним. Положив руку на дверную ручку, Мейсон
внезапно обернулся.
– Диксон, – сказал он, – судя по всему, вы отлично играете в
покер.
– Спасибо за комплимент, мистер Мейсон.
Тот между тем хмуро продолжал:
– Вы достаточно умны, чтобы понять, что я не могу выдвинуть
определенных обвинений относительно происхождения этих двух тысяч долларов. Но
поскольку я в хорошем настроении, я скажу вам другое: я спровоцировал вас, и вы
попались на мою удочку.
На губах Диксона появилась недоверчивая улыбка.
– И я думаю, вам полезно будет знать, куда я сейчас
направляюсь…
Диксон нахмурился.
– Куда? – спросил он.
– Повидать еще кое-кого, – ответил Мейсон и захлопнул за
собой дверь.
Глава 15
Когда Мейсон вошел в агентство Пола Дрейка, у него было
такое хмурое лицо, какое бывает у футболиста, забившего мяч в собственные
ворота.
– Хелло, Перри, – сказал Дрейк. – Сведения о Стаунтоне тебе
пригодились?
– В какой-то мере, – ответил тот.
– Только на этот вопрос Стаунтон и пожелал ответить. Полиция
составила письменный протокол его показаний и обязала его не разглашать
полученные сведения.
Мейсон кивнул:
– Я ожидал этого, Пол. Послушай, у меня к тебе просьба.
– Выкладывай!
– Я хотел бы выяснить, виделась ли Салли Медисон вчера
вечером с миссис Фолкнер. С Женевьевой Фолкнер. Я хотел бы знать, не снимала ли
эта миссис Фолкнер со своего текущего счета какую-нибудь сумму. При удобном
случае мне также хотелось бы узнать, не снимал ли денег Уилфред Диксон. Речь
идет о пятидесятидолларовых банкнотах.
Дрейк молча кивнул.
– Я думаю, это несложно сделать, – продолжал Мейсон. – И я
оплачу все расходы, чтобы получить эту информацию. Черт возьми! Пришлось
сыграть партию в покер с Уилфредом Диксоном. Я спровоцировал его разок, но он
отнесся к этому спокойно, так спокойно, что я почувствовал себя беспомощным ребенком.
Но если уж мне придется потратить деньги на эту птичку, я быстро загоню его в
угол.
Дрейк сказал:
– Я уже наблюдал за Диксоном. Не потому, что я его в чем-то
подозревал, а потому, что я всегда подхожу к делу со всех сторон. И мой человек
зафиксировал его около восьми часов утра, когда он возвращался с завтрака.
– Где он завтракает, Пол?
– В закусочной, что на углу. Должно быть, он рано встает. Он
находился в этой закусочной с семи часов.
– Отлично, Пол! Продолжай!
– Он там завтракал, а потом отправился домой, куда пришел в
8.10. Мой человек наблюдает за домом. Это пока все, что я могу сделать.
Мейсон взглянул на детектива:
– В чем дело, Пол? Ты, кажется, чем-то расстроен?
Пол Дрейк взял карандаш, повертел его в пальцах и наконец
промолвил:
– Послушай, Перри, репутацию Салли Медисон никак нельзя
назвать хорошей.
Мейсон чертыхнулся.
– Сегодня я слышу это уже второй раз. В чем же дело?
– Если Салли Медисон сказала тебе, что получила деньги от
Женевьевы Фолкнер, то она солгала.
– Я не говорил тебе, что это она мне сказала.
– Все равно.
– Но что заставляет тебя предположить, что это ложь? Даже
если это она мне сказала?
– Мой человек только что узнал о некоторых фактах. От одного
из репортеров, который связан с полицией.
– Ну и что это за факты?
– Вчера под вечер Харрингтон Фолкнер отправился в банк и
забрал оттуда двадцать пять тысяч долларов. Он настоял на том, чтобы деньги
были выданы ему наличными, и по его поведению банковский служащий решил, что
его, видимо, шантажируют. Фолкнер пожелал взять эти деньги тысячедолларовыми
купюрами. Служащий принес ему извинения и попросил немного подождать, пока он
соберет такую сумму, а сам на всякий случай переписал номера банкнотов, которые
собирался вручить Фолкнеру. Так вот, те две тысячи долларов, которые нашли в сумочке
у Салли Медисон, взяты у Харрингтона Фолкнера, а не у кого-нибудь другого.
Возможно, остальные двадцать три она успела припрятать.
– Ты в этом уверен, Пол? – спросил Мейсон.
– Не на все сто, но почти уверен. Информацию я получил из
надежного источника.
Мейсон плотно сжал губы.
– И потом, есть еще кое-какие новости. Револьвер принадлежит
Тому Гридли – это ясно. Том принес его в зоомагазин, а Фолкнер оттуда забрал
его. Полиция очень тщательно проверила каждый шаг Фолкнера, начиная с того
момента, как он вышел из банка, и кончая моментом убийства.
– Я уже знаю о револьвере, Пол. Когда Фолкнер ушел из банка?
– Уже после его закрытия. После пяти. Он позвонил им, и они
впустили его через черный ход. Выйдя из банка с портфелем в руке, он подхватил
такси, которое стояло как раз напротив банка, у отеля. Он отправился в
зоомагазин и там начал проверять наличие товаров по описи. Занимаясь этим
делом, он обнаружил револьвер Тома Гридли и сунул его себе в карман. Раулинс
сказал ему, что револьвер принадлежит Гридли, но Фолкнер никак не отреагировал
на эти слова. Разумеется, в свете того, что мы знаем сейчас, то есть зная, что
в портфеле Фолкнера находились двадцать пять тысяч долларов, можно
предположить, что он хотел иметь при себе револьвер для собственной защиты.
Мейсон кивнул.
– Как бы то ни было, но он сунул револьвер в карман, потом
прошел к сейфу и открыл его. Комбинацию цифр он получил от Раулинса.
– Так, и что дальше?
