– У кого хранятся эти отпечатки?
– У мистера Корнинга.
– И он хранит эти отпечатки с того вечера, когда произошло
убийство?
– Насколько мне известно, да. Но поскольку он тоже будет
выступать на суде в качестве свидетеля, вам лучше спросить об этом его самого.
– Метод снятия отпечатков с предметов был вами одобрен?
– Да.
– Вы не считаете, что этот метод нельзя назвать удачным?
– А какой метод предпочитаете вы, мистер Мейсон?
– Речь идет не о том, какой метод предпочитаю я, – ответил
тот. – Просто я всегда считал, что, сняв оттиски, надо также и сфотографировать
эти места вместе с отпечатками пальцев. А в исключительных случаях предмет, на
котором был найден тот или иной след, даже приносится в суд.
– Очень сожалею, но в данном случае мы не можем вам помочь,
– с сарказмом ответил сержант Дорсет, – поскольку отпечатки пальцев были
найдены на самых разных частях ванны. Мы также не могли зафиксировать место
каждого найденного отпечатка и определить время их появления. И я считаю, что
наш метод – лучший при данных обстоятельствах.
– Какие обстоятельства вы имеете в виду?
– В данном случае предметы невозможно принести в суд.
– А как вы теперь собираетесь определить места, где был взят
тот или иной отпечаток?
– Это не входит в мои обязанности. Это обязанность мистера
Корнинга, и этот вопрос вы должны задать ему. Но думаю, что он в каждом
отдельном случае записал, где он нашел тот или иной отпечаток.
– Понятно. Теперь о другом. Той ночью вы заглядывали и в
другую часть дома. В тот флигель, где размещается контора фирмы «Фолкнер и
Карсон».
– Только не в ту ночь…
– Значит, на следующее утро?
– Да.
– И что вы там нашли?
– Там мы нашли полуопрокинутый аквариум. Вернее, аквариум,
положенный на бок так, что весь ил вместе с гравием и галькой, а также,
разумеется, вода, оказались на полу.
– Вы сняли отпечатки с этого аквариума?
– Нет, сэр.
– Могу я поинтересоваться почему?
– По одной простой причине: я не считаю, что этот
перевернутый аквариум имеет какое-нибудь отношение к смерти Фолкнера.
– Но ведь вполне возможно предположить, что убийство
Фолкнера и перевернутый аквариум – это дело рук одного и того же лица.
– Я так не думаю.
– Другими словами, если вы лично считаете, что между двумя
явлениями не может быть связи, вы оставляете эти явления без внимания?
– Пусть будет так, мистер Мейсон. Мне, как работнику
полиции, в каждом отдельном случае необходимо принять определенное решение.
Само собой разумеется, мы не можем проверить наличие отпечатков пальцев на всех
без исключения предметах. Где-то ведь надо и остановиться.
– И вы остановились, ограничившись проверкой в апартаментах
Фолкнера?
– Да.
– А вы всегда снимаете отпечатки пальцев, когда речь идет о
краже?
– Да, сэр.
– А вы не связали перевернутый аквариум с кражей?
– Это не была кража.
Мейсон поднял брови:
– Ничего не было украдено?
– Насколько мне известно, ничего.
– И ничего не пропало?
– Насколько мне известно, ничего.
– Почему вы так решили?
– Потому, что никто не заявлял о пропаже.
– Этот аквариум был установлен в конторе Харрингтоном
Фолкнером?
– Насколько я знаю, да.
– Следовательно, – сказал Мейсон, – единственный человек,
который мог бы заявить о пропаже, оказался мертв.
– Я не думаю, что там что-нибудь пропало.
– Вы проверяли содержимое аквариума после того, как его
перевернули, и до того, как его перевернули?
– Нет.
– Значит, вы основываетесь не на фактах, а на своей
интуиции?
– Я основываюсь на здравом смысле.
Вмешался судья Саммервилл:
– Неужели этот перевернутый аквариум представляется вам
таким важным, джентльмены? Иначе говоря, связывает ли обвинение или защита этот
перевернутый аквариум с убийством?
– Обвинение эти факты между собой не связывает, – быстро
ответил Мэдфорд.
– Защита полагает, что связь между ними существует, – сказал
Мейсон.
– Хорошо, – согласился судья Саммервилл. – Я предоставляю
защите право разобраться в этом вопросе в той степени, в какой она считает
нужным.
– Мы не возражаем, – поспешил заверить его Мэдфорд.
– Мы хотим, чтобы защите были предоставлены все возможности
выяснить те факты, которые могут пойти на пользу делу.
Мейсон снова обратился к сержанту:
– Когда вы вошли в ванную Фолкнера, сержант, вы обратили
внимание на то, что в ванне плавали золотые рыбки?
– Да, обратил.
– Две золотые рыбки?
– Да, две.
– И что вы с ними сделали?
– Мы вынули их из ванны.
– И дальше?
– Мы не знали, куда их девать, и в конце концов опустили в
сосуд с другими рыбками.
– В тот аквариум, что стоял в ванной на столике?
– Совершенно верно.
– А вы не сделали попытки идентифицировать их?
– Имен их я у них не спрашивал, если вы это имеете в виду, –
ответил сержант Дорсет с сарказмом.
– На вопрос защитника надо отвечать точно, – строго заметил
судья Саммервилл.
– Нет, сэр. Я только отметил тот факт, что в ванне находятся
две живые рыбки, и пересадил их в аквариум.
– В этом аквариуме были другие золотые рыбки?
– Да.
– Сколько?
– Точно не могу сказать, но думаю, что фотограф ответит на
этот вопрос.
– Приблизительно десяток?
– Да, наверное.
– На стеклянной полочке в ванной лежали бритвенный прибор и
бритва?
– Да, я уже говорил об этом.
– Что там еще лежало?
– Насколько я помню, там стояли еще два пузырька с перекисью
водорода. Один из пузырьков был почти пуст.
– Что-нибудь еще?
– Нет, сэр.
– Хорошо, а что вы обнаружили на полу?
