Меня охватила нервная дрожь, и я попыталась
как можно быстрее подняться, потому что боялась того, что в любую минуту меня
может настичь пуля, которую выпустит из своего пистолета обезумевший Степан.
Совсем недавно я видела, как же страшно
умирают люди. Я видела, как бьет фонтаном кровь, как корчится тот, в кого
всадили пулю, как люди сначала теряют сознание, а затем навсегда затихают.
Когда ты видишь все это, то начинаешь задыхаться от страха, перед глазами
плывут круги и ты теряешь рассудок.
И вот сейчас, несмотря на то что мне уже почти
удалось вырваться из лап смерти, мне все равно кажется, что она очень близко:
или в меня выстрелит побежавший следом за нами Степан, или вернутся те люди,
одного из которых я видела. Он был то ли в какой-то черной шапочке, то ли в
маске с прорезями для глаз. От страха, шока и нервного возбуждения я не могла
толком ничего разглядеть. Опасаясь самого худшего, я сделала судорожное
глотательное движение и попыталась поднять упавшую Владу, ноги которой
совершенно ее не слушались.
– Владка, вставай! Вставай!
– Ноги мне не подчиняются. Может, меня
парализовало? – с ужасом спросила меня она.
– С чего бы это???
– Тогда что со мной происходит?
– Это просто шок. Понимаешь, шок?!
– Понимаю, – кивала головой Владка и пыталась
встать на колени.
Когда Владка все же смогла с собой справиться,
мы наконец-то вырвались из этой проклятой бани. И побежали по темному переулку,
подальше от этого ужасного места. Оказавшись в безопасности, мы обнялись и
дружно заревели.
Глава 8
Остановив первый попавшийся автомобиль, мы
назвали мой домашний адрес и столкнулись с подозрительным взглядом водителя.
– Девчонки, что-то у вас такой видок, что вас
в машину сажать страшно, – честно признался водитель и хотел было отъехать, но
Владка назвала двойную цену и сказала умоляющим голосом:
– Отвезите! Деньгами не обидим. Нам очень
срочно надо.
– Садитесь, – буркнул водитель и посмотрел на
мои руки. – А это что? Кровь, что ли?
– Это я руки в краске выпачкала. Я ремонтными
работами занимаюсь. Крашу, белю и все такое.
– Так я тебе и поверил, малярша хренова, –
буркнул водитель и тут же добавил: – Смотри сиденье мне не испачкай.
Аккуратнее! Я только недавно химчистку салона делал.
Как только машина тронулась, Владка взяла меня
за руку и шепотом спросила:
– Ты как?
– Зачем спрашиваешь, сама знаешь.
– Главное, живы остались.
– А как мы будем жить после всего этого?
– Вот так и будем. Как Андрюха твой живет, так
и мы будем.
– А Андрюха здесь при чем?
– При том, что он же живет без памяти.
Нормально живет. Так и мы: просто этот отрезок из памяти сотрем, словно
ластиком, и все. Представь, что мы тоже лишились памяти.
– Так Андрюха ее по-настоящему потерял…
– А мы ее сами себе сотрем.
Нашу беседу нарушил водитель. Немного
откашлявшись, он посмотрел в зеркало заднего вида и спросил:
– Девчонки, а почем нынче ваши услуги?
– Какие услуги? – не поняли мы.
– Вы же проститутки. Просто хотелось бы
узнать, сколько нынче подобные услуги стоят для народа? Нет, вы не подумайте
ничего плохого. Мне лично ничего не нужно. Меня всего лишь обычное любопытство
гложет. Я вижу, вы в какие-то неприятности попали. То ли с сутенером сцепились,
то ли клиенты грубые попались. Так сколько же все-таки стоят услуги?
– Крути баранку и не задавай лишних вопросов,
– процедила я сквозь зубы. – В противном случае ты не только денег не получишь,
но и проблем себе наживешь.
Не успела я договорить свою фразу, как Владка
схватила свою сумку и стала ею бить водителя по затылку. Водитель чуть было не
потерял управление, но тут же опомнился и, прокричав, чтобы мы не отвлекали его
от дороги, принялся вести машину молча.
Через час уже мы, приняв душ, сидели у меня на
кухне в белоснежных махровых халатах, пили шампанское, чтобы хоть как-то
залечить воспаленные нервы, и думали каждая о чем-то своем.
– А Андрей где? – поинтересовалась бледная,
как смерть, Владка.
– Спит. Где он может еще быть! Уже светать
скоро будет. Самый сон.
– Юлька, ты меня извини за то, что все так
вышло…
– А ты-то тут при чем? Ты ни в чем не
виновата.
– Это же ведь я уговорила тебя сесть в этот
злосчастный джип.
– Да ты тут при чем! У меня своя голова есть
на плечах, – горько заметила я, а затем сделала несколько глотков шампанского
и, с трудом сдерживая слезы, спросила:
– Влада, а как жить после изнасилования? Как
продолжать жить дальше, ведь эти воспоминания постоянно будут давить на тебя.
– Время лечит.
– Время лечит, но ведь шрамы будут
кровоточить. Я вот никогда не задумывалась о том, как девушки живут после
насилия. Как они спят, ходят по улицам, дышат? – задумчиво произнесла я.
– Точно так же, как и до насилия.
– Не скажи. В корне меняется отношение к
мужскому полу. Трудно не только женщине, пережившей насилие, но и мужчине,
который находится рядом с ней. Получается такой вот паровозик из пострадавших.
Одна мразь может сделать несчастными многих людей. Я слышала про центры
реабилитации для изнасилованных женщин.
– Да ничего путного в этих центрах нет, –
махнула рукой Владка. – Что в них хорошего? Очередная выкачка денег. Да кому на
этом свете интересно, что с тобой происходит и уж тем более с твоей душой?
Каждый сам за себя. Человек человеку волк. Тем более в нашем государстве
изнасилованная женщина ни за что не пойдет ни в какой реабилитационный центр и
попытается скрыть то, что с ней произошло. Забыть, стереть из памяти. У нас же
такой жестокий народ! У нас люди вообще сочувствовать и сострадать не умеют.
Скорее, наоборот, только радуются чужим неудачам и несчастьям. А что касается
изнасилования, то у всех на этот счет заготовлена одна любимая банальная фраза:
«Сама виновата». Столько женщин обращаются в милицию по поводу изнасилования, а
наши любимые стражи порядка, вместо того чтобы искать виноватых, обвиняют в
случившемся самих женщин.
