– Ой, что мы только не делали! – устало
сказала я.
– И что?
– Томограмма мозга показала, что никаких
изменений или нарушений мозговой функции нет. Следов ядов или наркотиков тоже
не обнаружено. Знаешь, какое врачи заключение дали? – в моем голосе появились
истеричные нотки.
– Какое?
– Что он абсолютно здоровый человек. Ты можешь
такое представить?
– Нет, а память у него тогда куда делась?
– Словно ластиком ее кто-то стер.
– Чудеса да и только!
– Моя подруга считает, что его похитили
инопланетяне, исследовали, проводили с ним различные опыты. А потом стерли
память и вернули в таком виде, в котором я его получила.
– Ну, с инопланетянами это уже она совсем
круто загнула, – рассмеялась Лена, выпятив свои полные губы. – Ты что, и
вправду веришь в их существование?
– Я уже сама не знаю, во что мне верить, а во
что – нет, – обреченно вздохнула я и поставила пустой поднос на стол. – Если
это и в самом деле инопланетяне, то гады они последние. Зачем мужика в таком
виде возвращать? Создается такое впечатление, что они просто надо мной
посмеялись. Владка советует его к уфологам сводить.
– К кому? – не сразу поняла меня Лена.
– К уфологам.
– А кто это такие?
– Это те, кто занимается изучением всех этих
летающих тарелок и космических пришельцев.
– Даже если допустить, что инопланетяне
существуют, то почему они выбрали именно твоего мужа? Какой такой особенностью
он отличается? – вновь улыбнулась администратор.
– У него голова яйцевидная, – как-то несмело
произнесла я и сама покатилась со смеху от своих слов. Следом за мной
рассмеялась и Лена.
– Я твоего мужа никогда не видела. А что, у
него голова и в самом деле такая необыкновенная? – сквозь смех спросила она. –
Ты хочешь сказать, что они его за своего приняли?
– Получается, что да. Вычислили своего брата
по разуму и хорошенько его исследовали. Голова-то у него в принципе
обыкновенная. Это моя подруга Владка определила, что она яйцевидной формы.
– А рожки есть, как у других инопланетян?
– А вот рожки я ему еще наставить не успела.
Мы снова с Леной засмеялись. Но вскоре я снова
стала серьезной и с грустью заговорила о наболевшем.
– Все это было бы очень смешно, если бы не
было так грустно. Жить у меня с ним уже сил нет. Это же какие нервы нужно
иметь? Кажется, что я живу с совершенно чужим человеком. Ничего в нем от того
прежнего Андрея не осталось.
– Остается надеяться только на чудо, –
понимающе произнесла Лена.
– А чудес, к сожалению, не бывает.
– А вот это ты зря. В этой жизни бывает
всякое.
– Мне одного врача американского посоветовали.
Хочу Андрея еще и ему показать.
– Так ты его в Америку, что ли, повезешь?
– Нет. Говорят, у него тут своя клиника
имеется.
– Ладно, давай работать. Сегодня клиентов хоть
отбавляй. Ни одного свободного столика. Ты хоть здесь о своем Андрее не думай.
Голову хоть немного разгружать надо, а то точно с ума сойдешь.
Ленка была моим самым близким человеком в этом
экзотическом московском баре для трансвеститов. Она любила наши посиделки после
работы и очень часто рассказывала мне о том, как же ей было тяжело принять
решение стать трансвеститом. С самого детства она всегда любила тайно от всех
переодеваться в женскую одежду, а когда зажила семейной жизнью, то
переодевалась в нее втайне от жены, потому что хорошо понимала, что та вряд ли
отреагирует на все эти переодевания положительно. Сначала свои тайные увлечения
Ленка считала самой настоящей болезнью, и это не могло не отразиться на ее
жестах и голосе. Даже Лёнина-Ленкина будущая жена в день их знакомства сказала
ему о том, что она очень удивлена тому, что он не голубой. Принять самой себя
такой, какая она есть на самом деле, Ленке было достаточно сложно. Она
понимала, что все тайное когда-то становится явным, но ее очень пугала реакция
ее семьи и других, пусть даже посторонних людей. Она не могла объяснить
окружающим, что трансвестизм – это не болезнь, а образ жизни, который
доставляет ей особенную радость.
Я скрывала от своих знакомых то, что работаю в
московском баре для трансвеститов. Причина ясна. Я работала здесь только
потому, что тут хорошо платили. Другой причины не было. По вечерам здесь
устраивалось просто шикарное шоу для трансвеститов, и приходили люди, близкие
им по духу. Только вот большинство официанток, поваров, посудомоек и прочего
обслуживающего персонала были совершенно нормальными девушками и мужчинами,
которые просто хотели подзаработать.
Признаться честно, даже до прихода в этот бар
я не раз думала о том, почему люди становятся трансвеститами. В глубине души
мне было обидно за то, что у нас и так мало мужчин, можно сказать, ощущается их
острая нехватка, так они еще и чудят подобным образом. Я не раз представляла
Ленкину жену, которая в один далеко не прекрасный момент узнала о пристрастиях
своего мужа и испытала психологический шок. По-человечески мне даже стало жалко
эту женщину, потому что вполне понятно, когда женщина ревнует к кому-то, хочет обойти
соперницу, а в данном случае даже не знаешь, к кому нужно ревновать и от кого
избавляться. Ленка говорит, что причина того, что мужики становятся
трансвеститами, кроется не в социальной среде, а в генетических причинах. Не
знаю, может, она и права.
В процессе работы мне приходилось очень много
общаться с мужчинами-трансвеститами, и все они в один голос говорили мне о том,
что у них сидит женщина внутри и они ничего не могут с этим поделать. Говорят,
против природы не попрешь, но ведь они же прут против этой самой природы. В
этом клубе они могли позволить своей «внутренней женщине» выйти наружу и
проявить свои женские качества.
