– Для этих дел есть горничная. Сейчас она
придет. Я сказал, чтобы она открыла дверь своим ключом, мы не хотим вставать с
кровати, – добавил он после звонка.
С трудом справившись с неловкостью, я накрыла
нас с Сашкой простыней и прошептала.
– Зачем лишний раз напрягать людей, если
что-то несложное мы сможем сделать и сами?
– Я заработал право не вставать лишний раз с
кровати и не делать что-то самому.
– Но ведь я не заработала еще такое право, –
вяло пыталась возразить я.
– Пока ты со мной, ты должна воспользоваться
этим правом.
Я молчала и думала о том, что мне совсем не
нравится слово «должна», потому что в этой жизни, я считала, должна только
своим родителям и своему сыну, но уж тем более я никогда и ничего не должна
мужчине. Мне было нелегко ассоциировать себя с этим словом, но подсознательно
во мне пробивалась распространенная философия о том, что, если я согласилась
поехать с мужчиной за границу в столь дорогое путешествие, значит, я ему уже
по-любому что-то должна.
– И никогда не беспокойся относительно того,
что какими-то своими поступками ты будешь напрягать других людей, – учил меня
жизни Александр. – Эти люди работают для того, чтобы выполнять твои прихоти.
Это их работа, пойми. Для них это совершенно естественно, как дышать, например.
При этом Сашка демонстративно скинул с себя
простыню и прошептал:
– Жарко.
– Но ведь сейчас сюда придет горничная, –
забеспокоилась я.
– И что?
– То, что она зайдет, а ты совершенно голый.
Это не совсем прилично.
– Ты хочешь заставить меня стесняться? –
рассмеялся Александр. – Ты хоть знаешь, сколько стоит этот номер? Да я могу
позвать горничную в самый жаркий момент нашего с тобой секса и заставить ее
вытирать мне спину от пота влажным полотенцем.
Я молчала и напряженно думала о том, что у нас
начались первые трения. Я понимала, что не могу возражать, но в глубине души
думала о том, что не важно, сколько стоит этот дорогой номер. Важны
человеческие ценности, этика и культура. Если ты в состоянии пройти несколько
метров до террасы и выкатить с нее столик с вином и сыром, то зачем гонять для
этого других людей? Да и что это за непонятные прихоти – лежать абсолютно голым
при посторонней женщине? Где культура? А еще я очень даже сомневалась в том,
что какая-нибудь французская горничная стояла бы рядом с нами и в момент
жаркого секса вытирала вспотевшую спину Александра влажным полотенцем. Но если
только ей хорошо заплатить… Все эти поступки слишком циничны и говорят об
отсутствии хоть какой-нибудь цивилизованности и культуры. Думаю, этим страдают
достаточно многие российские бизнесмены.
Когда в комнату вошла улыбающаяся горничная,
она прикатила нам столик с террасы и, не обращая внимания на развалившегося
голого Александра, пожалела нам приятного времяпровождения и все с той же
улыбкой удалилась. Не знаю почему, но мне было стыдно за поведение моего
партнера. Очень даже неловко. Очень…
Но через несколько минут от моей неловкости не
осталось даже следа, потому что мы прямо на кровати пили вино, ели тающий во
рту бесподобный сыр и говорили… Александр рассказывал мне про знаменитый
Лазурный Берег, о котором я так много слышала и читала в газетах, про
благоухающую цветами Ниццу и звездный Сен-Тропе, в окрестностях которого
множество вилл мировых знаменитостей.
Я слушала Александра и думала об Андрее и о
том, что сказал мне американский доктор. Когда я возвращалась мыслями в Москву
и в свои ежедневные нескончаемые проблемы, у меня начинало ныть сердце.
Глава 22
– Послушай, у тебя есть в чем пойти сегодня
вечером на день рождения? – поздним утром, лежа в кровати, спросил меня
Александр.
– Да, я взяла с собой вечернее платье, –
нерешительно произнесла я и в очередной раз почувствовала жуткую неловкость,
потому что мое вечернее платье являлось хорошей китайской подделкой.
Скорее всего, в том обществе, к которому
принадлежал Александр, это являлось по меньшей мере дурным тоном. Подумав о
том, что в своем платье сегодня вечером я буду смотреться до неприличия нелепо,
я закрыла глаза, тысячу раз пожалев о том, что я полетела в Марсель, в
общество, к которому не имею никакого отношения, и от охватившего меня чувства
стыда была готова провалиться сквозь землю.
Но на помощь пришел Александр.
– Послушай, давай я сейчас позвоню своей
знакомой девушке Ирине, которая уже давным-давно живет в Марселе, и попрошу,
чтобы она провезла тебя по магазинам и помогла прикупить что-нибудь из одежды.
Конечно, в идеале было бы лучше, если бы вы прямо сегодня смотались в Ниццу, но
ты тогда просто устанешь, выбьешься из сил, а у нас сегодня вечером день
рождения, и гулять мы будем, скорее всего, целую ночь.
Саша приподнялся и не мог не заметить мою
растерянность. В его душе что-то дрогнуло, и он осторожно спросил:
– Юля, девочка моя, что тебя так волнует?
– Я не располагаю подобными средствами, чтобы
ходить по здешним магазинам, – краснея, произнесла я.
– Дурочка, я же тебе с самого начала сказал,
что материальные средства не должны тебя волновать. Денег я тебе дам. Ты даже
не забивай подобными проблемами свою голову.
– Я как-то к этому не привыкла.
– Привыкай. Надо же когда-то начинать.
Мы оба рассмеялись, и Сашка ласково потерся
подбородком о мои волосы.
– Я бы поехал с тобой сам, но извини. Я не
очень люблю вылазки в магазин. Только тогда, когда уж совсем приспичит.
– А кто такая Ирина? – Я не смогла справиться
с любопытством и все же задала этот вопрос.
– Это наша, русская женщина.
– А почему она живет в Марселе?
– Потому что ей здесь очень нравится, –
коротко ответил Александр и тем самым натолкнул меня на мысль, что он уходит от
какого-то более глобального ответа.
– Она вышла замуж за француза? – все никак не
унималась я.
– Нет. Она живет одна.
– Одна?!
Александр сделал вид, что не заметил моего
удивления, и продолжил:
