Михайлов улыбнулся.
— Вот тут всё в ажуре. Его человечек мне тут названивает непрестанно.
— А он и телефон твой знает?
— В гостиницу звонит. Сообщения оставляет. Намёк они, похоже, поняли.
— Может, пора и поговорить с ними? — предложил Лебедев.
Михайлов отрицательно помотал головой.
— Рано. Потомим немного. У них сейчас одна погрузка интересная планируется. Спирт в Россию потянут.
— Спирт? — переспросил Лебедев.
— Спирт, — подтвердил Михайлов.
— И много?
— Три фуры.
— Оформлять, небось, минеральной водой будут? — иронически осведомился Лебедев.
— Оформлять мы будем, — ответил Михайлов. — На нашем терминале. По нашим правилам. И цены будут наши.
— Реализация?
— Всё наше, — жёстко сказал Михайлов. — Всё. Мы эти фуры немного в Ивангороде подержим. Для создания нервозной обстановки. А потом уже начнём переговоры. Топорков своим контрагентам и без того все сроки отгрузки сорвал. Фуры ещё неделю назад должны были уходить. Но сначала ему поляки поставку затянули, потом с местными пришлось долго договариваться. А теперь ещё и мы его за яйца подержим. Пока не запищит.
— Думаешь, сломается?
— Обязательно! — уверенно ответил Михайлов. — Иначе у него очень, очень серьёзные проблемы возникнут в России. А тот мужик, который его в МВД прикрывает и сливает ему информацию — допрыгается. И очень скоро. Мы с ним беседу уже имели, только он, похоже, выводов не сделал. И будет Топорков один как перст. Сирота казанская… И без Меркушева ему совсем тоскливо будется. Что он теперь эстонцам отгрузит? Хрен на палочке! В общем, шах и мат.
Улыбнулся и повторил:
— Шах и мат.
— 24 —
13 сентября, 1994, вторник, 06.45, Маарду
Тягач с рёвом выбросил в серый утренний воздух густую струю сгоревшей солярки и, медленно вращая колёсами, сдал назад, подгоняя трейлер к пандусу.
— Стоп! Стой ты, еттит твою!
Начальник склада сделал шаг влево, чтобы водителю в боковое зеркало было лучше видно его отчаянные жесты, и резко махнул рукой.
Воздух с режущим уши свистом вырвался из пневмосистемы тормозов, мигнули вишнёвые огни стоп-сигналов.
Трейлер с распахнутым тентом замер у самого края пандуса.
Водитель открыл дверь и неловко спрыгнул (ноги плохо слушались после длинного ночного перегона).
— Ты, Петрович, не Мика Хаккинен, — укоризненно сказал начальник склада. — так что нечего тут миллиметры срезать. И так в прошлый раз мне чуть навес не снёс.
— Ладно тебе, всё в ажуре.
Водитель подошёл к пандусу и оценивающе посмотрел на плотно пригнанный к краю погрузочной площадки трейлер.
— Видишь? Всё точно, щёлочки даже нету. Роклы твои с ящиками прыгать не будут. Ровненько пойдёт, как по маслу. Чтоб тару не перебил… Давай, поднимай своих охламонов, грузить пора.
— А остальные фуры где? — уточнил начальник склада.
— На улице загорают.
Водитель показал на ворота.
— Здесь трём фурам сразу не развернуться. Давай быстрей, мне сегодня на таможню ещё…
Черемшов отозвал в сторону начальника склад и спросил:
— Борис, телефон у тебя где?
— Наверху, в конторе.
— Хорошо, — сказал Черемшов. — Начинай погрузку. А я пойду руководству доложу.
— Так рано? — удивился начальник склада.
— Ничего, — успокоил его Черемшов. — По такому случаю можно и рано…
Где-то вдали, в глубине склада, загрохотали тележки и хриплый, сонный голос покрыл отборным матом какого-то невидимого в темноте склада Серёгу.
Началась погрузка.
— 25 —
13 сентября, 1994, вторник, 14.30, лесная дорога в районе Петербургского шоссе
Отражения деревьев быстро бегут по стеклу.
Пятнами, чем-то отдалённо похожими на камуфляж.
Машина плавно вышла из поворота, выезжая на широкую просеку, поросшую густой, не по-осеннему изумрудной травой.
Хенрик хлопнул водителя по плечу.
— Ильмар, здесь.
Повернулся к помощнику.
— Андрес, карту подготовь. Сверимся.
Они вышли из машины. Хенрик отошёл в сторону и взмахнул руками, словно делал зарядку.
— Всё, засиделся. Ильмар, и чего ты по лесу плутал? Тоже мне, лабиринт Минотавра нашёл.
— Минотавра?
Водитель не слишком хорошо разбирался в древнегреческих легендах и призадумался.
— Так ведь лес же, — нашёл он, наконец, подходящий ответ. — Указателей же нету…
Хенрик помассировал виски, разгоняя кровь.
Потом ответил водителю:
— Только по городу и умеешь ездить. Хорошо в болото не заехали.
Водитель обиделся и на этот упрёк ничего не ответил.
Андрес на капоте развернул армейскую карту-миллиметровку, раскладной линейкой отмерив расстояние, указал пальцем:
— Здесь. Точно здесь.
— Так, — Хенрик подошёл к машине. — Покажи.
— Прямо, — Андрес кончиком линейки провёл по карте маршрут движения. — Через просеку. Примерно в километре отсюда. Там военные склады русских.
И тут же поправился:
— Бывшие склады. Вроде бы, по официальной информации они всё вывезли. И сами склады законсервированы…
— Брошены, — уточнил комиссар.
И спросил, показав на очерченный пунктирной линией участок местности:
— А это что?
— Бывший танковый полигон, — ответил Андрес. — Тоже, понятно, законсервирован… То есть брошен. Мне говорили — там поле. Огромное поле. Траншеи, обрывки кабеля. В общем, тишина и запустение. Ещё есть стрельбище. Там, вроде, до сих пор гильзы находят. В траве, в песке.
— Ну, мы не гильзами приехали, — заметил Хенрик.
Комиссар сорвал травинку и растёр её в ладонях. Потом присел на капот и задумался.
— Идём? — предложил Андрес.
— Ильмар, — обратился комиссар к водителю, — у тебя зрение хорошее?
— Хорошее, — ответил водитель.
— А чутьё?
Водитель неопределённо пожал плечами.
— Ясно, — сказал комиссар. — Ты на дорогу всё время смотрел?
— Всё время, — ответил водитель.
— А назад оглядывался?
— Иногда.
