Таможенник постучал по двери кабины.
Занавески на стекле дрогнули. Кабина качнулась и где-то в глубине её послышалось сонное кряхтение.
— Хозяин, просыпайся.
Дверь кабины открылась и показалась всклокоченная, распухшая со сна голова водителя.
— Сервис! — таможенник белозубо, беззаботно улыбнулся и протянул руку. — Спецобслуживание без очереди.
— Во как! — водитель протёр глаза и, прихватив пластиковую папку с документами, спрыгнул вниз. — Чего, позвонили что ли?
— А как же, — сказал таможенник, забирая папку у водителя. — Так и сказали, чтобы, дескать, хороших людей в очереди не держать… и прямиком… по самому зелёному коридору…
Таможенник огляделся по сторонам.
— А ты, я слышал, не один следуешь? Вас трое, вроде? Три фуры? — спросил он водителя.
— Точно, — согласился тот. — Все три здесь. Караваном шли. Все вместе здесь.
— Вот и хорошо, — сказал таможенник. — Зови их всех сюда. И пусть документы на груз прихватят. Всех сразу и оформим.
Водитель побежал к площадке, плотно заставленной трейлерами всевозможных расцветок.
Таможенник посмотрел ему вслед, достал рацию и сказал:
— Костя, Николай на связи. Подготовь грузчиков, товар надо будет принять.
— Понял, — с шипением ответила рация.
— Вот! — издали крикнул водитель, ведя за собой таких же сонных своих товарищей.
— Так, — сказал таможенник с глубокомысленным видом, просмотрев переданные ему документы. — Ерунда какая-то, товарищи.
— Чего? — спросил один из водителей.
— А ничего, — ответил таможенник. — Вам что в фуры грузили?
— А что написано в бумагах, то и грузили, — сказал первый водитель, несколько уже настороженно и растеряно глядя на таможенника.
— Да в документах туфта написана, — сказал таможенник, уже не улыбаясь. — В инвойсе только минеральная вода указана, а на деле то у вас что?
Водители молчали. Двое из них искоса и весьма недружелюбно поглядывали на своего товарища, который их разбудил и теперь сдал документы не пойми кому.
— Чего-то я не понимаю, — растеряно сказал первый водитель. — Сказано же было, что документы в порядке. Всё оформлено…
— Липа здесь оформлена! — жёстко сказал таможенник. — И нечего мне тут заливать! Что, скажете, минералка у вас погружена? А, может, тент откинем и посмотрим?
Водители молчали и угрюмо переглядывались.
— От ваших фур спиртом палёным за километр тянет, — сказал таможенник. — Сейчас все подъезжаете к складу и встаёте на выгрузку.
— Как?! — ахнул первый водитель.
— Вот так, — отрезал таможенник. — Именно так! Груз выгружаете на таможенный склад. Фуры загоняете на штрафплощадку. А сами — рысью на таможенный пост. Будете объяснительные писать. Про минералку, про красивые документы и, в особенности, про того, кто и где именно вам эти документы нарисовал. Ясно?
— Ясно, — обречённо сказал первый водитель.
Таможенник, не вернув папки с документами, быстрым шагом двинулся к складу.
— Вот ведь… — пробормотал первый водитель и сплюнул. — Звонить надо, ребята. Срочно. На склад, в Таллинн надо звонить. Где телефон-то тут?
— Щас тебе таможня телефон покажет, — ответил ему один из его товарищей. — Прямой связи…
— А ведь, ежели разобраться, ты ведь мудак, Петрович, — заметил другой.
Петрович схватился за голову и пошёл к машине.
— 28 —
15 сентября, 1994, четверг, 13.22, лес в окрестностях Раннамыйза
Небо мелькнуло на миг.
Короткий миг.
Дальше — снова земля. От вкуса её уже тошнит.
Смешавшись с кровью, она скрипит на зубах.
— Слышь, ты! Герой-панфиловец! Каяться не надумал?
Кажется, его подняли. Несут. Раскачивают на руках.
Господи, ствол… То ближе, то дальше. Кора облетела и древесина светит красным, будто и залита уже кровью.
Удар!
На миг — темнота. Боль искрами брызнула в глаза, слепящим огненным шаром вылетела из темнота.
Всё, бросили на землю. Отошли.
Передышка, кажется…
Черемшов со стоном приподнялся. Присел, прислонившись спиною к дереву. Провёл пальцами по густому, тёплому, застывающему, плёнкой тянущему кожу на лице.
Кровь.
— Лоб, — прошептал, отплёвываясь, Черемшов. — Лоб вы мне, ребята, разбили. Зачем же так? Нехорошо… с пожилым человеком.
— Пожилой? — кто-то склонился над ним и ткнул носком ботинка под рёбра. — Пожил, стало быть. Ну, пожилой, расскажи.
— Что? — прошептал Черемшов.
— Ну, я не знаю, — притворно-растерянным голосом отозвался один из мучителей. — Прямо не знаю, что у тебя такого спросить… А, может, сам подскажешь? Вспомнишь, какое задание от Топоркова получил? Как людей подбирал и где ты их нашёл? Как в лес их отправлял?
— Куда оружие отвезли, сука?! — крикнул второй и косым ударом разбил Черемшову нос. — От Белого помощи ждёшь?! Пиздец твоему Белому и тебе тоже! Только тебе пиздец будет особенно долгий и мучительный. Ну! Быстро! Ты же не сам, гад, работу делал. Кто исполнитель? Кого ты Топоркову привёл?! Говори! Где оружие?! Кто грузил?! Куда вывезли?!
От нового удара, на этот раз в висок, в голове зазвенело. Долго, протяжно.
Красные мошки взлетели с травы и, кружась, быстро понеслись вверх.
К самому зениту.
— 29 —
15 сентября, 1994, четверг, 15.40, Таллинн
«Он и теперь своё лицо никому не показывает» подумал Вильяр.
В комнате их было трое. Он, Вильяр Реммель (Густав просил присутствовать его при разговоре с русским агентом).
Напротив него за столом (но пять именно в том углу, куда падала тень от задёрнутой шторы) сидел человек, называвший себя Густавом.
И, с той же стороны, что и Вильяр, но примерно метрах в полутора от него — Дмитрий.
Старик же при разговоре не присутствовал. По крайней мере, в комнате его не было.
Впрочем, он может потом изучить запись разговора.
А лишний раз показывать агенту руководство организации… И в самом деле, ник чему.
Вильяр обратил внимание на то обстоятельство, что разговор с Дмитрием Густав спланировал неплохо.
Рядовое, ничем не примечательное двухэтажное здание из силикатного кирпича на самом выезде из города, в унылой промзоне.
В самом здании Вильяр увидел только охранника на входе (он же и провёл их к комнате).
