Cтраница 18
Я бы просто закрыла на это глаза, как
тысячи женщин, как когда-то на это закрыла глаза жена Вадима. Я бы просто с
этим смирилась и не тратила силы на борьбу с любовницей. Да и какой смысл
тягаться с молодой, красивой, длинноногой, независимой и сексуальной… точно
такой же, какой когда-то была и я, пока не вышла замуж, только потому, что
замуж выходят все, и потому, что в глубине души своим поспешным браком я
надеялась бы убить любовь всей своей жизни. Я просто постаралась принять жизнь
такой, как она есть, и смирилась со своей участью. Уж я-то знала, что сам он
никогда не уйдет из семьи, что на него давит груз прожитых лет и целый выводок
детей, что он просто ждет, когда я не выдержу и укажу ему на дверь, но я
выдержу, потому что у меня нет другого выхода, а если мне просто будет совсем
невмоготу, то я просто пропущу рюмку-другую… И мне было бы совершенно наплевать
на то, что мучился бы мой муж и мучилась бы его любовница, что спустя годы она
поставила бы его перед выбором и устроила бы ему скандал, кричала бы, что она
уже не верит его обещаниям, что ей нужно устраивать жизнь и создавать
собственную семью. Я бы смотрела на переживания мужа, на то, как он быстро
седеет, и делала вид, что ничего не случилось, даже после того, как он не
ночевал дома и врал, что слишком много работы… Я бы радовалась своей тихой
победе и знала, что придет время и запасная жена устанет ждать и выйдет замуж
за первого встречного, полностью повторив мою судьбу и впоследствии став такой,
как и я сейчас.
А в тот день, когда мой муж пришел бы домой совершенно пьяным и
орал бы, что я загубила всю его жизнь, я бы поняла, что это конец и что я
окончательно победила. Я бы подошла к зеркалу, посмотрела на толстую тетку в
нем, поправила давно немытые волосы и, затянув потуже пояс заштопанного халата,
улыбнулась своему отражению, которое уже давно забыло, что такое косметика. Я
бы громко рассмеялась и поняла, что победила. Такая быстро стареющая, быстро
набирающая вес и уже давно потерявшая привлекательность победила худую,
длинноногую, молодую и до безумия красивую. И мне наплевать, как сложится ее
дальнейшая судьба, потому что жена моего любимого человека не думала о моей
судьбе, так почему я должна думать о ком-то другом, ведь обо мне никто не
подумал… И так будет всегда, и эти треугольники будут существовать годы, пока
те, кто поймет всю бесперспективность таких отношений, не захотят, наконец,
заглушить годами гнетущую боль и устроить собственную судьбу. А я бы продолжала
жить со своим окончательно постаревшим мужем, который бы по ночам вспоминал ту,
что была любовью всей его жизни, и презирал себя за бездействие и собственную
беспомощность. А я бы не обращала на него внимания и уплетала бутерброд за
бутербродом, а иногда бы, пропустив рюмку-другую, требовала бы от своего мужа
редкую порцию секса, которую бы он давал мне с какой-то долей брезгливости и
пустотой в глазах. После таких редких удовольствий я бы иногда чувствовала свою
вину перед мужем или, наоборот, винила во всем его… Я бы успокаивала себя
только тем, что я приношу в жертву свою жизнь своим детям и что всем моим
действиям есть хоть какое-то оправдание.
И все же я по-прежнему ненавидела бы
ту жизнь, которой живу, в которой все стоит на месте и ничего не меняется. Я
ненавидела бы своего мужа и ничего не могла бы с этим поделать, хотя, по идее,
я должна быть ему благодарна за то, что он тогда не ушел и не оставил меня
одну… Чем больше я бы его ненавидела, тем больше вспоминала бы о Вадиме, о
мужчине, которого я когда-то любила до беспамятства и на которого потратила
столько лет жизни. Мой аппетит становился бы все сильнее, особенно когда я
очень сильно нервничала и вспоминала ночи со своим возлюбленным, те ночи, когда
я была желанной, и по многу раз воскрешала в памяти каждую минуту нашей
многолетней страсти. Говорят же, что, прежде чем начать отношения с чужим
мужем, надо быть готовой заплатить за эти отношения соответствующую цену. Вот я
ее и заплатила. Иногда я бы винила себя за то, что слабо боролась за свои
отношения и согласилась на роль любовницы, что нужно было действовать, что я
просто ждала и так глупо доверила свою судьбу Вадиму. Я не хотела уводить его
из семьи, я хотела, чтобы он ушел из нее сам, но даже когда я попыталась его
увести, он начал пускаться в различные хитрости, изворачиваться и нагло врать.
Наверно, я просто слишком долго бездействовала, слишком долго… Спустя долгие
годы я подумала о том, что сейчас я бы отдала все на свете для того, чтобы
сменить жизнь и статус замужней женщины, уважаемой нашим обществом, которое
учит нас светлой морали, на статус бесправной, тайной любовницы, запасной жены,
у которой нет никаких прав, которую презирают жены и утешают подруги. Иногда
мне хотелось бы найти Вадима, увидеть его хоть одним глазком и посмотреть, как
он встречает надвигающуюся старость.
Иногда мне бы казалось, что он тоже меня
ищет, но я тут же осознавала бы, как нелепа это мысль. И прекрасно бы понимала,
что сейчас он бы вряд ли меня узнал, а даже если бы и узнал, то не испытал бы
ничего, кроме ужаса и разочарования. И чем ближе бы подходила моя жизнь к
своему финалу, тем все больше и больше я бы ненавидела своего мужа, да и саму
себя, а впрочем, я бы ненавидела даже весь мир. Я бы ненавидела то, как прожила
свою жизнь… массу других женщин, которые тоже прожили свою жизнь без любви,
только потому, что так надо, что так того требуют эти дурацкие условности. Я бы
ненавидела любовницу своего мужа, которая отказалась от своей любви и вышла
замуж назло, превратившись из смелой, интересной, отчаянной девушки в
обыкновенную серость, и поплыла по течению, стараясь убить в себе любовь. Моя
ненависть вырвалась бы на волю, и я ненавидела бы уже даже любовь… За то, что
за нее нужно бороться, за то, что сотни пар живут только ради сохранения семьи
и при этом любят на стороне… За то, что на свете существует ложь, лицемерие, за
то, что люди живут с одними, а любят других, за то, что люди отказываются от
собственного счастья и закрывают глаза на свою дальнейшую жизнь… За то, что так
глупо сложилась моя судьба, судьба моего мужа и еще совсем неизвестно, как
сложится судьба моих детей… Я понимала, что я достойна лучшей участи, но я уже
ничего не могла бы поделать… Ничего… Было бы слишком поздно что-то менять.
— Маша, ты меня слышишь???
Я очнулась только тогда, когда почувствовала,
что кто-то довольно сильно трясет меня за плечи.
— Маша, тебе плохо? Маша?!
Я удивленно посмотрела на Анатолия и
постаралась вернуться в реальность.
— Маша, тебе плохо? — Во взгляде Анатолия
читался испуг. — Тебе плохо?
— С чего вы взяли?
— С того, что мы уже приехали в аэропорт. Вот
уже битых пять минут я пытаюсь достучаться до твоего сознания. Ты сидишь,
смотришь в одну точку и совершенно меня не слышишь. Ты даже вообще ни на что не
реагируешь. Ты просто замкнулась в себе. И почему ты называешь меня на «вы»? Мы
ведь с тобой уже перешли на ты.
— Прости, я еще не привыкла.
Я посмотрела на водителя, с интересом
наблюдающего за мной в зеркало заднего вида, и отвела глаза в сторону.
