— Маша, я хочу секса, — повторил Анатолий и
посмотрел на меня все теми же похотливыми глазами. — Я хочу секса прямо сейчас
и на этом пляже. Если ты стесняешься спасателя, то не думай о нем. Он уйдет
сразу, как только мы начнем. В конце концов ему платят за то, чтобы он выполнял
свою работу, но не за то, чтобы он любовался причудами своих хозяев. Любые наши
действия на этой вилле будут восприниматься нормально. Ведь хозяева мы, а они
только прислуга. Ну давай. Будь смелее. Покажи мне хороший секс. Удиви меня
чем-нибудь.
— Я порядочная женщина, а не дешевая
проститутка. — Я почувствовала, как запылали мои щеки.
— Никто и не спорит. Я бы никогда в жизни не
привез на такую крутую виллу дешевую проститутку. Я пригласил сюда именно
порядочную женщину. Но ведь и порядочные женщины занимаются сексом. Порядочным
женщинам тоже не чуждо ничто человеческое. Когда ты сюда ехала, разве ты не
догадывалась, что между нами это будет?
— Догадывалась, но я не думала, что это будет
так неромантично.
— Мы с тобой уже не в том возрасте, чтобы
думать о какой-то романтике.
Рассудком я понимала, что я должна
рассердиться, накричать на этого наглеца, который думает, что вместе с виллой
он купил и меня, заявить ему, что такой расклад меня не устраивает, что мы так
не договаривались и что именно по этой причине завтра первым же рейсом я
возвращаюсь в Москву, но я почему-то молчала, сидела как вкопанная и не могла
произнести ни единого слова. В глубине души я понимала, что совсем не хочу
возвращаться в Москву, откуда я только что уехала, вернее, даже не уехала, а
просто сбежала. А сбежала я потому, что этот город напоминал мне о Вадиме…
В этот момент Анатолий наклонился ко мне как
можно ближе и взял меня за руку. Я попыталась убрать его руку, но она была
слишком настойчива, и он не дал мне возможности это сделать. Внутренне
сжавшись, я отвела глаза в другую сторону и нервно проговорила:
— Тебе не кажется, что ты слишком шустрый?
— Нет. Только не вздумай говорить, что ты не
хочешь того же, чего хочу и я.
— А чего хочешь ты?
— Нашего с тобой физического контакта.
— Господи, разве можно склонять женщину к
близости такими сухими выражениями?
— Я что-то не так говорю?
— Да, не так. Ты должен сказать, что ты хочешь
близости, но не контакта. И вообще, про это не говорят. Женщину просто к этому
склоняют, как-то красиво подводят, чтобы не дай Бог ее не обидеть. И не говори,
что в нашем возрасте это все не важно. Это важно в любом возрасте. Даже когда
тебе семьдесят.
— А мне казалось, что когда тебе семьдесят, то
тебе вообще ничего не надо. Ты прости меня, если я что-то не так делаю. Если я
что-то не так делаю, то я делаю это только оттого, что по-другому просто не
умею.
— Это плохо.
— Может быть, но я умею делать и хорошо. Когда
Анатолий поцеловал мочку моего уха, я ощутила, как по телу пробежали мурашки, и
вот тут-то я и смирилась с тем, что сопротивляться я больше не в силах. В конце
концов с Вадимом все кончено, и я не обязана хранить ему верность. Да и вообще,
о какой верности может идти речь, если мы говорим о женатом мужчине. У меня
словно произошло раздвоение личности. Одна моя часть, та самая, которая
руководствовалась рассудком, требовала немедленно рассердиться и показать, что
мое достоинство превыше всего. Если этот мужчина привык брать все от жизни
нахрапом, то пусть он знает, что звезды никогда не падают сами в ладони, чтобы
их получить, просто необходимо потрудиться. Другая моя часть, наоборот, толкала
меня в объятия этого мужчины и призывала не обращать внимания на его сухие
реплики. Видимо, он просто не очень хорошо воспитан и не умеет вести себя с
женщинами. Наверно, Кира, вместо которой на виллу приехала я, устала от
подобного обращения и решила разорвать все одним махом. Она осталась с мужем, у
которого нет таких денег, но зато у него есть чувство такта и уважение к
женщине. Он вежлив, добр, заботлив и терпелив. Быть может, именно в объятиях
этого мужчины я бы смогла позабыть о Вадиме и попробовать научиться жить без
него.
Я посмотрела на восхитительно сложенного
мужчину и отметила про себя, что у него отличная фигура. На его теле играл
каждый мускул. Он приподнял пальцами мой подбородок, а я почувствовала, что ко
мне все ближе и ближе подкрадывается страсть, которую я уже с трудом сдерживаю.
Затем его руки принялись гладить мою шею, волосы и мои плечи. Я закрыла глаза и
начала вбирать в себя жар его тела. Когда его рука коснулась моей груди, я
застонала и захотела его еще больше. Он впился в меня губами, а я захватила его
язык. Я не хотела думать о том, что где-то там за нами наблюдает спасатель.
Анатолий сказал, что он уйдет сразу, как
только все начнется. Как только все начнется…
Накатившая на меня страсть завладела моим
сознанием, и я почувствовала себя изголодавшейся по воле тигрицей, которая
вырвалась из своей клетки. Я застонала изо всех сил, рванулась к мужчине
навстречу, застыла, стиснула зубы… и медленно выдохнула.
…Мы лежали на берегу и лениво стряхивали песок
с наших тел. Как я и думала, никакого спасателя не было и в помине. Мои ноги
еще дрожали, а мое дыхание все никак не могло восстановиться.
— Странно, ведь мы совсем не знаем друг друга.
Случайное знакомство, перелет, роскошная вилла и секс на берегу моря. — Я
приподняла голову и внимательно посмотрела в глаза Анатолию.
— А мне кажется, что мы знаем друг о друге не
так уж и мало. Я, например, знаю, что ты очень красива, что у тебя гладкая и
ухоженная кожа, что ты можешь пробудить желание у любого мужчины и доставить
ему настоящее удовольствие. Я знаю про тебя, что ты не похожа на других женщин,
что ты не такая, как все. Да и вообще, неужели для того, чтобы люди могли
доставить друг другу приятное, нужно знать друг друга как облупленных? Это все
предрассудки, от которых мы до сих пор не можем избавиться. Нужно жить проще.
— А ты всегда так живешь?
— Как?
— Ты всегда живешь проще?
— Я стараюсь так жить.
