— Ну, да. Вы говорили про какого-то ковбоя,
про нож, про спасателя. Как только приехал врач, он сделал вам внутривенный
укол и вы тут же уснули. Врач сказал, что у вас просто стресс.
— Стресс?
— Ну да. Видимо, долгое время вы жили в
нервном напряжении, а теперь немного расслабились, скинули с себя
психологический груз, и вот результат. Ваш муж очень сильно за вас переживал.
Он попросил меня посидеть у вашей кровати целую ночь.
— И вы сидели целую ночь?
— Сидела. Вы спали неплохо, только немного
бредили. Сейчас я позову вашего мужа. Он сказал, чтобы я позвала его сразу, как
только вы проснетесь. У вас очень внимательный муж, и он очень сильно за вас
переживает.
— А где он?
— Сейчас я его позову.
Лена зевнула, закрыла ладонью рот и вышла из
комнаты. Вскоре в спальню вошел Анатолий с букетом незнакомых розовых цветов.
Положив букет на кровать, он сел рядом и поцеловал мне руку.
— Ты сегодня прекрасно выглядишь.
— Что это за цветы? — Я взяла букет и с
нескрываемым удовольствием вдохнула его аромат.
— Да Бог его знает, — пожал плечами Толя. —
Какие-то местные.
— А как они называются?
— Да я и не спрашивал. Тут недалеко несколько
кустов растет. Вот мне и пришлось немного их пообщипать. Хотелось тебе приятное
сделать. Прямо как школьник. Я в последний раз цветы рвал только в школе. Для
одноклассницы весь куст сирени оборвал. За это от завуча хорошую взбучку
получил.
Я улыбнулась, еще раз понюхала букет и
положила его к себе на колени.
— Интересно, как же они все-таки называются?
— Если хочешь, мы обязательно это узнаем. А
пока мы их будем называть просто. Цветы египетской национальности.
— А почему не кавказской?
— Потому, что египетской, а проще арабской.
Анатолий посерьезнел и провел по моей щеке шершавой ладонью.
— Маша, ну ты отошла?
— От чего? — В моем голосе послышалось нервное
напряжение.
— От своих вчерашних видений.
— Ты считаешь, что это были видения?
— Конечно. Больше ничего быть не могло.
— А правда, что ты вчера вызывал «скорую»?
— Правда.
— Мне, что — было так плохо?
— Ну… нехорошо..
Я закрыла глаза и с ужасом вспомнила все, что
произошло вчера вечером. Мне стало совсем паршиво, но я поняла, что больше не
имею ни малейшего права раскисать и обязана держать себя в руках. Взяв Анатолия
за руку, я крепко ее сжала и почувствовала, как екнуло мое сердце. — Знаешь,
Толя, со мной такое в первый раз.
— Какое такое? — не понял меня Анатолий.
— Такое, что я чувствую себя дурой.
— Почему?
— Потому что я говорю, а мне никто не верит.
Ты не представляешь, как мне паршиво.
Отпустив Толину руку, я резко встала с кровати
и принялась нервно ходить по комнате. Затем остановилась, посмотрела Толе прямо
в глаза и произнесла небольшую речь, старясь выделить каждое слово и ни в коем
случае не потерять самообладание.
— Толя, посмотри на меня внимательно. Я
нормальная, здоровая женщина, которая никогда не лишалась рассудка. Вчера я
была точно такая же. Единственное, что я не могла уснуть. Меня мучила
бессонница. Вчера я не напивалась и не сходила с ума. То, что я вчера видела,
произошло на самом деле. Понимаешь, на самом деле?! Я не понимаю, почему
спасатель остался живой. Не понимаю. Может, он объяснил, кто нападал на него с
ножом? Может, его нужно хорошенько потормошить, припереть к стенке, чтобы он
сказал правду?! Может, он что-то скрывает?!
— Когда мы пришли к нему в домик, он крепко
спал, — совершенно спокойно ответил Толя, пододвинул к себе пепельницу и
закурил.
— Неужели я ошиблась? Быть может, на моем
полотенце лежал другой араб?
— На территорию виллы посторонних не пускают.
— А ковбой?
— И ковбоев в том числе. И вообще, с чего ты
взяла, что это спасатель? Арабы все на одно лицо.
— Не скажи. Кто-кто, а арабы не на одно лицо.
Тот человек был одет в куртку, на которой был нарисован верблюд и написано: «Приглашаем
посетить Египет».
— Таких курток полно.
— Эта куртка была ядовито-желтого цвета.
— В таких куртках ходит обслуга этой виллы.
— Вот видишь. И еще я запомнила этого
спасателя, когда он у нас на глазах чинил катер. У него лицо такое
запоминающееся.
— Ну как у араба может быть запоминающееся
лицо?
— Очень просто.
— Объясни.
— Глаза слишком выпуклые, как у суслика. Он и
похож на суслика. Словно он чего-то боится и ему угрожает опасность. Я его
запомнила на пляже. Я еще ни у кого не видела таких глаз. Да и черепная коробка
у него какая-то странная.
— Что?!
— Я говорю, что строение черепа у него очень
странное.
— И когда ты успела разглядеть его череп?
— А что его разглядывать-то? Таких черепов
единицы. Очень странная черепная коробка, как у инопланетянина.
— Почему?
— Она вытянутая какая-то…
— Маша, может, ты права и череп у него
действительно марсианский, но когда мы пошли смотреть обещанный труп, то
спасатель спал себе сном праведника в своем домике. Нам пришлось его изрядно
потормошить, чтобы он проснулся. Я не знаю, что с тобой происходит… То ковбои,
то спасатель-инопланетянин. Может, ты в детстве ужастиков насмотрелась?
— Я терпеть не могу ужастиков.
— Не похоже. У тебя слишком богатая фантазия и
больное воображение.
Беспомощно разведя руками, я села на краешек
кровати и склонила голову.
— Тогда какое может быть объяснение тому, что
вчера произошло?
Толя взял меня за руку и осторожно произнес:
— Врач сказал, что это последствия стресса.
— Какой врач?
— Тот, который к тебе приезжал.
